Опытный кролик - Полковников Дмитрий

Постепенно, Суворов выработал свою линию поведения. Обладая природной крестьянской сметкой Владимир мудро решил пересидеть смутное время, колеблясь в унисон с генеральной линией.

Не выделяться! Не высовываться! Никаких лишних движений! И постоянно проявлять бдительность. Он никогда не стыдился писать, куда считал нужным, о собственных подозрениях.

Вот только не надо считать Суворова «стукачом»! Он честно ставил свою фамилию под каждым письмом, разоблачавшим измену или вскрывавшим недостатки. Анонимки — это удел подлецов и классовых врагов Советской власти. Коммунист, вскрывая факты, просто обязан быть честным

[64].

Выступал Суворов на собраниях исключительно по бумажке, заранее согласованной с политотделом. Но не надо думать о Владимире плохо, люди всегда знали, что для карьеры очень важно, правильно подбирать слова, а во времена Панова, и спортивный инвентарь. Недолго поиграв в бадминтон, вновь достали кимоно из шкафа, а потом президент поймал щуку.

Старший лейтенант не решался обсуждать и прочитанные книги. Очень опасно сейчас разделять чье-то мнение. Где те наивные, восхищавшиеся трудами предателя Свечина? Уволены, неразумные! А притаившаяся в самом сердце армии белогвардейская гнида, ставившая для развлечения солдат на бруствер, наконец-то получила по заслугам

[65].

Но, с назначением наркомом Тимошенко, в армии начали происходить странные перемены. Дисциплинарный устав ввел почти старорежимные порядки. Пополняя дисциплинарные батальоны, исчезли «любители» отдохнуть на гауптвахте

[66]. И в настольные игры там больше не играли. Особые отделы отобрали у НКВД и подчинили наркомату. А как возмущались политруки, низведенные особым приказом до уровня заместителей командиров по политчасти!

Лозунгом «учить войска только тому, что нужно на войне» не свелся к очередной газетной кампании. Строгие проверяющие беспощадно наказывали командиров, которые в чем-то недовыполняли жесткие требования.

Новые веяния заставили задуматься о своей судьбе и продолжении карьере. Через полгода предстояло менять три «кубаря» старшего лейтенанта на новенькую «шпалу» в петлицах, но свободной капитанской, а лучше майорской должности, в укрепрайоне нет.

Уезжать из Бреста не хотелось. Семейство Суворовых прекрасно обжилось, а в дом постепенно приходил достаток. Кроме того, имел Владимир еще один серьезный довесок к жалованью: жена покупала у местных дефицитные, в глубине страны, вещи, и за хорошую цену сбывала их в комиссионных магазинах Минска. Не стоило и дальше выпускать из рук удачу.

Предложенное место начальника штаба показалось Владимиру разумным компромиссом для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице.

Первое впечатление о новом начальнике сложилось хорошее.

У такого и поучиться не грех, глядишь, вместе с ним он и выше поднимется. Да и не вечен сам капитан.

Нет-нет, подсиживать Ненашева старший лейтенант Суворов не собирался, он прикидывал шансы, рассчитывая на случай. Вокруг творилась такая чехарда с кадрами, что иной человек и месяца в должности не служил, как его переводили на другое место. Единственное, что смущало Владимира до зависти, какая-то внутренняя независимость комбата. Это сразу вызвало мысль о неком покровителе капитана где-то очень высоко.

*****

«Странный человек, этот Ненашев», подумал Алексей Иволгин.

Почему он именно так себя повел, говоря с нами, будто с малыми детьми. Неужели, нельзя более серьезно?

Читал бы его мысли Панов, обязательно сказал — «нельзя».

Алексею сейчас тяжело, зато, несмотря на невоенный внешний вид, он имел громадное преимущество перед Суворовым.

Там, где Иволгин учился, давно читали курс педагогики, ставший обязательным в военных вузах осенью сорок шестого года. В теории воспитания Алексей соображал, но последние полгода не находил в работе ни удовлетворения, ни душевного равновесия.