Сын Бога Грома - Арто Паасилинна (1984)

Ни с того ни с сего Сампса принялся воображать, что случится со всеми этими людьми после смерти, когда они попадут в Туонелу. Вот тогда-то, наконец, и свершится последнее правосудие. Женщин посадят на плот и пустят вниз по порогам смертной реки в сторону Хорны. Сампса совсем не возражал бы, если бы кто-нибудь из правителей Хорны отправил этих баб, а заодно и “брата” в огненную бездну. Или, например, пусть бы им пришлось влачить жалкое существование в подземельях Туонелы и утолять жажду теплым по́том водяных, а голод – лягушачьими испражнениями.

От этих мыслей у Сампсы улучшилось настроение и в “Ронкайлу” он приехал значительно повеселевшим. Сампса припарковался у основного здания усадьбы, вытащил божка и отнес в библиотеку, в которой проводил почти все свободное время.

Сампса снял с божка оберточную бумагу, поставил на стол и принялся раздумывать, что бы с ним сделать. Ну, например, можно с ним поговорить.

Божок был родом из Киттилы, с берегов озера Палласярви, его сотворил неизвестный лапландец. Сампса задумчиво рассматривал статуэтку. Ценное старинное изображение какого-то бога. Во много раз более дорогая вещь, чем какие-нибудь уворованные из царских запасников иконы, которые контрабандой ввозили в Финляндию и втемную толкали любителям. Да, но за этого божка ему вряд ли удастся выручить много денег. Такой товар сейчас не слишком пользовался спросом, хотя это была целая статуэтка настоящего бога, а не просто картинка вроде иконы.

Глава 4

Почесав в затылке, Сампса снова взглянул на статуэтку. Что с ней делать, куда поставить? Наверное, для начала стоит обработать защитной краской, чтобы дерево не рассохлось окончательно.

В комнатах наверху хранилось много разного хлама. Полтора десятка прялок, дюжина сломанных веретен, столы без ножек, стулья с продавленными сиденьями или вообще без оных, разбитый фарфор… в общем, огромное количество вещей, которые терпеливо ждали своего часа. Сампса любил сам приводить их в порядок. Каждый раз, отреставрировав какую-нибудь вещицу, он клал ее в багажник машины и отвозил в магазин в Хельсинки. Если требовалось перетянуть мягкую мебель, Сампса отвозил ее в мастерскую Олари. Сам он не умел перетягивать мебель, но с удовольствием делал остальную работу – счищал старую краску, покрывал лаком, приклеивал отвалившиеся перекладины и планки.

Божок с кривой усмешкой рассматривал Сампсу и старую мебель вокруг. Сампса тоже смотрел на божка. Тот не вписывался в груду предназначенного на продажу хлама – уж слишком был похож на человека. Усмехаясь, он словно говорил Сампсе: “Да плюнь ты на эту госпожу Мойсандер, а заодно на Анелму и Сиркку с ее “братом”. Древние божки – они такие, они всегда знают, какие мысли бродят в головах их владельцев. А если бы у них не было таких способностей, зачем бы они были нужны? Зачем вырезать из дерева существо, которое ничего не понимает?

Сампса чувствовал, что его жизнь зашла в тупик. К осени антикварный магазин, скорее всего, придется закрыть. И тогда доходы иссякнут. Волей-неволей надо будет продавать “Ронкайлу”. Ну, может быть, не всю усадьбу, но наверняка не один десяток гектаров леса. Останется основное здание, новые постройки, Анелма, Сиркка…

Сампса тяжело вздохнул. Он выглянул из окна библиотеки и увидел привычную картину – разросшийся клен. Иногда он часами молча сидел у окна, зачарованно глядя на подрагивающие ветви дерева.

Из столовой донесся звук призывного гонга. Но Сампсу этот гонг к обеду не приглашал. Хозяин усадьбы жил в собственном ритме и никогда не ел вместе со всеми, лишь периодически, словно старый холостяк, находил что-нибудь съедобное в кухонных шкафах и утолял голод. Анелма била в гонг, когда ей хотелось поговорить с Сампсой. Сама она, боясь привидений, не приходила в старую часть дома. Она била в гонг до тех пор, пока Сампса, потеряв терпение, не распахивал окно библиотеки.

Вот и сейчас она крикнула ему: