Талисман Карла Смелого - Бенцони Жюльетта (2015)

Мориц Кледерман готов был вспылить, но он слишком хорошо знал обоих друзей, чтобы не понять: за шутливым тоном скрывается категорический отказ.

– Хорошо, – со вздохом поставил он точку. – Попытаюсь добиться успеха в одиночестве, и посмотрим, что из этого выйдет!

– Спасибо, – отозвался Альдо. – А вы всерьез уверены, что вам нужны эти три рубина? Ведь вы уже владеете подлинными "Тремя братьями"?

– Вполне возможно, со временем моя уверенность растает... Но сейчас это сильнее меня! Я не могу устоять перед чарами темно-красных камней. Мне... мне даже кажется, что они... на чуть-чуть побольше моих!

– Мне вы верите или нет, черт побери?! Я же сравнивал у вас на глазах ваши и тот, который принес, и категорически заявляю: они совершенно одинаковы!

Воцарилось молчание, но не взаимопонимание. Наконец Кледерман осторожно осведомился:

– Ну а цвет? Едва заметная разница в цвете? Что вы на это скажете?

В ответ Альдо чуть было не расхохотался.

– Что ни говорите, а коллекционеры несносные люди!

– Кому, как не вам, это знать? Вы сами коллекционер! Итак, долой лицемерие! Говорю откровенно: я хочу, я мечтаю заполучить эти рубины тоже. И убежден, с ними связана удивительная история.

– Остается узнать, какая именно, – невесело согласился Морозини, сдавшись перед напором тестя.

– Надеюсь, нам удастся ее разгадать, – оптимистически подхватил Адальбер. – Не в первый раз, согласитесь. А сейчас, я думаю, пора отправляться по домам! Что-то мы засиделись.

– А главное, слишком много выпили, – признал Альдо. – Когда вы собираетесь отправиться в Брюссель, Мориц?

– Как когда? Завтра! Нужно ковать железо, пока горячо!

Уже стоя на пороге, Альдо обвел рукой гостиную и роскошно сервированный стол.

– А все-таки? – спросил он. – С какой стати такая пышность? Вы никогда не пренебрегали комфортом, но при этом всегда оставались аскетом. А теперь не только пиры, но и самолет...

– Чем больше лет, тем больше желания жить полной жизнью. Не случайно я с новой страстью занялся своей коллекцией...

Банкир замолчал, закуривая новую сигару, потом продолжил:

– А как я хочу увидеть своих внуков взрослыми! И все, возможно, потому, что мне опять прислали письмо, в котором грозят смертью.

– Опять?! После того, что вы выдержали?!

– Думаю, именно потому, что выдержал. На меня направлены прожекторы журналистов, я постоянно в центре событий и, естественно, возбуждаю зависть и жадность. Я принимаю меры, остерегаюсь. Но, как вы знаете, прятаться лучше всего на ярком свете. Вот и пилота я взял себе из полиции.

– Думаю, вы все делаете правильно, – одобрительно кивнул Адальбер. – А... вы не догадываетесь, кто именно вам грозит?

– Понятия не имею! Угрозы могут исходить от кого угодно. Кстати, насчет опасности! Вы, Альдо, не бойтесь ни за Лизу, ни за детей. Они всегда под наблюдением. Ненавязчивым, незаметным. Вы же понимаете, я не хочу отравлять им жизнь. И вам тоже. Спите спокойно. Когда вернусь из Брюсселя, загляну к вам на Альфреда де Виньи и расскажу, как идут дела.

* * *

Поначалу друзья ехали молча по ночным, но оживленным парижским улицам. Люди расходились после театральных спектаклей, прощались возле ночных кафе после ужина с шампанским. Однако машин стало гораздо меньше. Прошел дождь. Мокрый асфальт поблескивал в свете фонарей. Альдо и Адальбер погрузились каждый в свои мысли. Наконец, Адальбер со вздохом заговорил:

– Как думаешь? Может, нам лучше было бы поехать с Морицем завтра?

– Честно говоря, не знаю. Ни ты, ни я ехать не хотим, это точно, а как нам поступать в дальнейшем, узнаем, когда Кледерман вернется. Больше всего меня тревожат угрозы, которые он получает. Конечно, он принимает меры предосторожности, но действенными они могут быть только в Швейцарии, я так предполагаю. Поэтому мне кажется, что он должен рассказать об этих угрозах Ланглуа.