Spqr iv. храм муз - Джон Мэддокс Робертс (2015)

На мосту через канал мы остановились, и Гермес, тяжело дыша, опустил свою ношу на землю. Я спустился с моста по лестнице на широкую мощеную дорожку, что тянулась по всей длине канала. К ней были причалены лодки и плоты, в основном принадлежащие крестьянам, привозящим продукты на городской рынок. За ними был причал для прогулочных барок. На них расположились лодочники. При нашем приближении ко мне вышел сторож причала, пялясь на мои одежды.

– Хочешь поехать поохотиться, мой господин? Недалеко отсюда можно легко найти львов, газелей, ориксов…

– На кого я буду охотиться, я еще не решил, – ответил я. – Скажи-ка, могу я видеть того лодочника, который каждый месяц возил философа Ификрата Хиосского в его поездки?

Он крайне удивился, но повернулся к лодочникам и что-то у них спросил по-египетски. Один из тех, кто сидел в барках, встал и сошел на причал. Обменялся несколькими словами со сторожем, который затем обернулся ко мне.

– Этот человек три раза возил Ификрата.

– Скажи ему, что я хочу поехать туда, куда он возил этого скандального грека.

Египтяне еще о чем-то переговорили, и, наконец, мы смогли договориться об оплате. Гермес и лодочник перенесли наши вещи на эту посудину, а я поудобнее устроился на ее носу. Лодочник встал на корме и взялся за свой шест. И вскоре мы отплыли, бесшумно продвигаясь вдоль берега и просыпающегося города.

Лодочник оказался типичным египтянином из каких-то прибрежных земель. Он был небольшого роста, с кривыми ногами; по всей вероятности, он редко ступал на твердую землю. Греческим он владел очень слабо, а латыни не знал вообще. Он невозмутимо отталкивался шестом, сохраняя спокойный и суровый вид, и смотрелся точно так, как будто его нарисовали на храмовой стене.

Вскоре мы оказались в тоннеле, что проходил сквозь дамбу, огораживающую озеро. Перекрывающая его огромная и тяжелая двойная опускная решетка уже была поднята, открывая на весь день путь в город. Большая часть лодок и плотов в этот час следовала по каналу именно туда. Лишь очень немногие двигались в обратную сторону. Мы миновали выход в нильский канал и повернули в сторону озера. Я обернулся назад и обратился к лодочнику:

– Разве Ификрат не плавал по Нилу, не измерял уровни воды, не осматривал берега? – Я не был уверен, что египтянин хорошо поймет мой вопрос.

– Нет, он плавал на озеро, – ответил он.

Вскоре мы оказались в спокойных водах Мареотиса. Берега его были низкими и болотистыми, они густо заросли папирусом. Эти заросли кишели водяной дичью, дикими утками, гусями, а также цаплями, чайками; иногда попадались и бродящие по мелководью ибисы. Мы проплыли мимо болотистого разлива, в котором валялись в воде и грязи гиппопотамы, они разевали пасти, как будто улыбались, комично мотали ушами, прикрывая свою изначально враждебную, агрессивную натуру и скверный характер. У Гермеса округлились глаза от ужаса, когда он увидел этих огромных диких животных так близко.

– Они на нас не нападут? – спросил он.

– Раньше они тебя вроде не пугали, – ответил я.

– Мы тогда были на большой лодке. А эти чудища могут проглотить нас одним глотком.

– Если у них будет такое настроение. Но вообще-то они едят травку. И пока мы их не задеваем и держимся подальше, они к нам приставать не станут. А вот этот, – я указал ему на нечто, напоминающее плавающий сук дерева, – наверняка тебя сожрет, если ты свалишься за борт. – И, словно услышав меня, этот плавучий сук повернулся и уставился на нас блестящими глазами. Гермес побледнел еще сильнее.

– И почему они не истребят этих чудовищ? – задал Гермес очередной вопрос.

– Крокодил – священное животное, он посвящен богу Собеку. Они их мумифицируют и хоронят в криптах под храмами.

– Ох уж эти египтяне! Есть на свете хоть что-то, чему они не поклоняются, не молятся и не делают мумии?

– Рабы, – ответил я. – Здесь нет бога, покровительствующего рабам.