Иные песни - Яцек Дукай (2003)

Долговечность – это всего лишь побочный эффект. Ибо если в тысяча сто шестьдесят шестом Зайдар видел ее зрелой женщиной, значит, теперь Шулиме за пятьдесят. А выглядит на двадцать. И как долго она «эстле Шулима Амитаче»? Год? Полгода?

И, конечно, говорит ли Ихмет правду, ошибается ли, врет или всего лишь чуть-чуть меняет то, что случилось на самом деле, – этого никак не проверить.

– То могла быть ее мать, – пробормотал господин Бербелек. – Или вообще кто-то другой: может, она попросту переняла красивую Форму от чужой аристократки.

– Если переняла настолько совершенно… значит, ею она и стала, верно?

На арене нагой мужчина хлопнул в ладони, и сей же миг его охватил огонь, публика вскрикнула единоголосо.

Господин Бербелек в молчании докурил махорник.

– Не чувствую в ней Чернокнижника.

– Хорошая крыса, умелая крыса.

– Я пригласил ее к себе на лето.

– Он всегда добивает побежденных врагов.

– Но она говорит, что сперва отправится в Александрию, под морфу Навуходоносора, а он – ненавидит Чернокнижника…

– Значит, там ее и убьешь, – твердо сказал ему нимрод, текнитес дикой охоты, и господин Бербелек ему не возразил.

Ε

Слово, жест, взгляд

Мария им запретила, но они все равно писали друзьям в Бреслу.

Алитэ:

Наверное, он нас боится. И что ж это вообще за город! Комната у меня маленькая, солнце туда не заглядывает. Здесь холодно. Но если б ты знала, что тут творится на улицах! Сама не знаю, что это за люди, откуда они сюда приезжают. Приплывают. Порт – большой. И это море! Вчера я пошла на стены, час там стояла и смотрела. Волны! Есть ли собственная морфа у моря? Думала, что усну. Мы были в цирке!!! Ты в жизни не слышала о таких созданиях. И что они делали! Папа знает всяких важных людей, князя, министров и такую эстле-чужеземку тоже, какая она красивая! Может, он снова хочет жениться. Но не стану спрашивать. Иногда он так смотрит на меня, что прямо ух! Наверное, я его боюсь.

Авель:

Он богат, я и не знал, что настолько. Немного рассказывал мне о фирме. Уже знаю, что ты думаешь, но не представляю, каковы его планы, к тому же у него есть и другие родственники, да и здоровье у него чудесное, а о завещании он ничего не упоминал. Он не слишком откровенный человек. Потому и не надейся, что сумеешь прямо сейчас вытянуть из меня какие-то новые ссуды (знаю я тебя!).

О первой жене, конечно, ни слова. Не представляю, какое из тех ужасных семейных преданий – правда. Он не выглядит таким уж извергом (когда ты наконец выберешься в Острог, расскажешь мне все). По крайней мере здесь он никаких собак в доме не держит.

Живем, впрочем, на удивление скромно. Однако это может быстро измениться. Завершится сезон, на весну-лето аристократы покидают Воденбург. Мы собираемся переехать в Иберию. А может, он позволит себя убедить, и мы поедем в Александрию, на охоту вглубь Африки. Не бойся, привезу тебе подарок (только не откуси себе язык от зависти).

Что там ни говори, но Воденбург – большой купеческий город, пол-Европы сквозь него проезжает, здесь можно встретить кого угодно. В первую же неделю я узнал больше аристократов, чем за всю свою жизнь в Бресле. Видел людей из-под самых разных морф. (Кстати, я проверил: дикие гердонцы НА САМОМ ДЕЛЕ с хвостами – сколько там ты уже мне должен?)

В паре десятков стадий к северу от города стоит лагерем Хоррор, три сотни. Попытаюсь пробраться туда на более длительную поездку, прежде чем мы покинем Воденбург.