Распутник - Маклейн Сара (2013)

Она резко отдернула голову, подальше от него, не желая, чтобы он к ней прикасался.

— Это почему же?

— Потому, милая, — и в его голосе прозвучало темное обещание, когда он склонился еще ближе, ведя сильным, теплым пальцем по ее шее, по обнаженной коже над платьем, и сердце ее заколотилось еще быстрее, а дыхание сделалось прерывистым, — что никто никогда не поверит, будто я не скомпрометировал тебя целиком и полностью.

Он сжал край платья и одним мощным рывком разорвал его вместе с сорочкой пополам, обнажив ее до самой талии. Пенелопа ахнула, уронила бутылку и вцепилась в края платья. Виски расплескалось по ее груди.

— Ты... ты...

— Можешь не спешить, милая, — лениво протянул он, отступив назад и любуясь делом своих рук. — Я подожду, пока ты не подыщешь нужное слово.

Пенелопа прищурилась. Слово ей не требовалось, ей требовался хлыст.

И она сделала то единственное, до чего смогла додуматься. Рука взлетела вверх сама по себе и соприкоснулась с его щекой с громким хлопком — этот звук показался бы ей весьма удовлетворительным, не будь она так жестоко унижена.

Его голова от удара дернулась, ладонь тотчас же прижалась к щеке, где уже расцветало красное пятно. Пенелопа снова отступила назад, к двери. Голос ее дрожал:

— Я никогда... никогда... не выйду за человека вроде тебя. Неужели ты забыл, каким был? Забыл, каким мог стать? Можно подумать, тебя вырастили волки!

Она повернулась и сделала то, что должна была сделать сразу же, как только увидела, что он идет ей навстречу.

Побежала.

Рывком распахнув дверь, Пенелопа слепо помчалась по снегу в сторону Нидэм-Мэнора, но успела пробежать всего несколько ярдов, когда он схватил ее сзади одной словно стальной рукой и легко оторвал от земли. Только тут она закричала:

— Отпусти меня! Животное! Помогите!

Она отчаянно лягалась и даже сумела пнуть его в бедро. Он грязно выругался у нее над ухом.

— Прекрати драться, гарпия!

Ни за что на свете, даже ради спасения собственной жизни! Пенелопа удвоила усилия.

— Помогите! Кто-нибудь!

— Здесь на целую милю нет ни одной живой души. А дальше все спят.

Эти слова только подстегнули ее. Он уже притащил ее назад в кухню, но невольно застонал, потому что Пенелопа локтем угодила ему под ребра.

— Поставь меня сейчас же! — изо всех сил завопила она прямо ему в ухо.

Борн не остановился, только подхватил со стола фонарь и отрубленную от стола ножку.

— Нет.

Пенелопа продолжала сопротивляться, но он держал ее крепко.

— И как ты намерен это осуществить? — едко спросила она. — Изнасилуешь меня здесь, в своем пустом доме, а потом вернешь к родителям слегка попорченную?

Он нес ее по длинному коридору, с одной стороны которого виднелись деревянные перила, отмечавшие площадку черной лестницы для слуг. В них Пенелопа и вцепилась изо всех своих сил. Он остановился, дожидаясь, когда она отцепится, и заговорил поразительно терпеливым тоном:

— Я не насилую женщин. Во всяком случае, если они не попросят меня об этом сами.

Услышав это, Пенелопа призадумалась. Ее сердце заныло. Ему на нее наплевать. Он ее не хочет. И ставит ее настолько низко, что даже и притвориться не желает. Изобразить интерес. Попытаться ее соблазнить.

Использует ее ради Фальконвелла.

А Томми разве нет?

Конечно, да. Томми заглянул ей в глаза, но увидел не их голубизну, а всего лишь синеву суррейского неба над Фальконвеллом. Конечно, он еще увидел в ней своего друга, но сделал свое предложение не поэтому.

По крайней мере Майкл повел себя честно.

— Это лучшее предложение, какое ты можешь получить, Пенелопа, — негромко произнес он, и она услышала в его голосе настойчивость. И поверь, это не самое ужасное, что я в своей жизни сделал.