Легенды о призраках (сборник) - Коллектив авторов (2015)

Она даже не представляла себе, какие великие дела его ждали. Он и сам этого до конца не представлял. Лежа в постели, он видел лицо Чаки. Оно чернело и пузырилось, пытаясь выползти из пламени. Из-за него он не мог как следует уснуть – все вскакивал, словно марионетка, которую кто-то все время дергает за ниточки. Он боялся, что за завтраком мать начнет его допрашивать, но она либо привыкла к красноте его глаз, либо была слишком погружена в свои мысли, чтобы ее заметить. Каждый раз, когда она глядела на него, он старался не улыбаться, и в конце концов ускользнул из ее поля зрения, перейдя в гостиную, чтобы делать домашнюю работу.

В работе по английскому Робби должен был написать о фильме. Было бы интересно написать что-нибудь о Чаки, но он не знал, что можно о нем сказать. Он написал о «Симпсонах», хотя ему трудно было удержаться от того, чтобы не упомянуть о голосе Мардж. Он все же не написал об этом ни слова и почувствовал себя так, будто у него на лице маска. Он пытался сосредоточиться на эссе, когда, словно сигнал тревоги, в холле зазвонил телефон.

А вдруг кто-нибудь видел, как он поджег магазин? Поверит ли ему полиция, если он расскажет, почему он должен был это сделать? Он услышал, как мать взяла трубку, но не мог различить ни слов, ни даже интонации. Он написал еще несколько слов, прислушиваясь к ее шагам в холле. Наконец она открыла дверь.

– Мидж хочет устроить сегодня пикет возле кинотеатра. Что мне с тобой-то делать?

Он придумывал ответ, а в это время его мобильник полз по столу. «Че седня делаеш», – хотел знать Дункан. Робби не мог ему сказать. Он ощущал собственный череп тонким, словно пластик. Они с матерью молчали до тех пор, пока не зазвонил телефон.

– Дай-ка и я послушаю, – сказала мать.

Робби включил громкую связь. Дункан сказал:

– Ты чего не отвечаешь, дрыхнешь, что ли?

– Нет. Уроки делаю.

– Ну-ну. Все равно умнее не станешь. – Робби не ответил, и тогда Дункан сказал: – Мамка меня сегодня на пикет с собой берет. Веселуха, наверно, будет. Не хочешь пойти?

Отрицательный жест матери Робби был таким же строгим, как и ее взгляд.

– Не могу, – сказал он.

– Почему? Что будешь делать?

– Уроки, – сказал Робби – единственный безопасный ответ, который он смог придумать. – Надо некоторые домашние задания заново сделать.

– Хорошо, – сказала мать, когда он закончил разговор. – Я поверю тебе. Тебе не обязательно идти со мной сегодня.

Она не хотела, чтобы он виделся с Дунканом. Робби как будто оказался в фильме, где все уже предопределено сюжетом. По сюжету несколько часов ничего не должно было произойти, и он сходил с матерью за покупками, а остальное время просидел в гостиной. Ему казалось, что за обедом он слишком часто улыбается. Затем она ушла, велев ему убрать со стола и вымыть посуду. Он подождал, пока она не отъехала подальше, а затем и сам вышел из дома.

Он мог бы взять ее велосипед, но она пристегнула его цепью к лестнице. Он направился к автобусной остановке. В воздухе висел смрад силосных зернохранилищ, он был похож на запах расплавленного пластика. Вверху возникали горящие птичьи лапы, они оставляли черные следы – то ли в небе, но ли на сетчатке его глаз. С грохотом опрокинулся камень на могиле Чаки, и кукла вылезла на свет божий – нет, это просто свалили у реки железный лом. Подъехал автобус и увез его в Ливерпуль, но он сошел, немного не доехав до многозального кинотеатра, расположенного в районе доков.

Возле него толпился народ – компании студентов, парочки людей постарше, одиночки с журналом «В поисках ужаса» в руках. На обложке журнала было лицо Чаки. Всех их встречали у входа женщины, размахивающие плакатами следующего содержания: ДЕТИ, А НЕ ЧАКИ; СТРАХ ВРЕДЕН ДЛЯ ПСИХИКИ, ДУМАЙТЕ О ДЕТЯХ, А НЕ О ФИЛЬМАХ; ОГРАДИТЕ НАШИХ ДЕТЕЙ ОТ САДИЗМА… Какой плакат держала его мать, Робби не увидел, так как быстро зашел за угол соседнего жилого здания.