Профессионал - Ранульф Файнс (2011)

Истон изобилует домами Викторианской эпохи и тускло освещенными улочками. В этническом плане здесь царит самая настоящая мешанина, по городу рассыпаны десятки убогих пивнушек, но «Пони из шахты» – совершенно другое дело. Паб был недавно отреставрирован, но хозяева сохранили первоначальную атмосферу популярного у рабочего класса заведения, куда можно без опаски пойти с женой, если только у нее достаточно большой запас слов. Декором служили развешенные по стенам бронзовые шахтерские лампы, конская упряжь, кирки, лопаты и прочие снасти углекопов. Помещение было разделено деревянными кабинками, в них стояли столы и скамьи.

Заказав две кружки «Гиннеса», Даррел направился прямиком в угловую кабинку, где его уже ждал Джо.

– Рад тебя видеть, друг мой.

Восточноевропейский акцент Джо никак не вязался с клетчатой рубашкой, галстуком в клетку и безукоризненно отутюженным твидовым костюмом. В четверть седьмого вечера зал еще оставался относительно пустым, но все же Даррел, поздоровавшись с Йозефом Хонгозо, бросил в щель стоящего рядом музыкального автомата несколько монеток, чтобы предстоящий разговор на какое-то время потонул в популярных мелодиях.

– Давненько мы не виделись, – сказал Даррел, пожимая венгру левую руку.

В 1956 году, во время восстания в Будапеште, советский танк оторвал Йозефу правую руку, однако он и сейчас, в свои сорок девять лет, побеждал в состязаниях по армрестлингу любого соперника.

Даррел передал Хонгозо досье на Сайминса, полученное от Спайка. Он понимал, что в папке вряд ли содержится информация, неизвестная венгру, поскольку Джо вот уже неделю следил за каждым шагом наркоторговца.

Подняв взгляд, коротышка-венгр сказал:

– Этот человек – исчадие ада, понимаешь! Он убивает в нашем городе молодежь и даже маленьких детей.

Джо терпеть не мог наркотики в любом виде, даже если речь шла о лекарствах. Торговцев «дурью» он люто ненавидел.

Только Даррелу и Спайку было известно о той помощи, которую Хонгозо оказывал «пушинкам». Даррел завербовал его два года назад, в Бристоле, после встречи в кафе на Стейплтон-роуд. Сам Даррел в течение трех часов дожидался там темноты, поглощая несчетные чашки черного кофе. У Джо, владельца кафе, особой работы не было, и он, будучи человеком общительным, решил развлечь одинокого клиента дружеской беседой. Слово за слово, и они разговорились.

В юности Джо, как и миллионы европейцев, хлебнул горя. Он родился в деревушке Келешалом на югославско-венгерской границе, и все детские годы его навязчиво преследовала тень Гитлера. Местные нацисты пометили деревья в деревне именами антифашистов. «Когда придет Гитлер, – злорадствовали они, – ты будешь болтаться вот здесь». Однажды в деревню нагрянула зондеркоманда, и многие жители были зверски убиты. Затем в 1945 году пришла Красная Армия, но ужасы не прекратились.

Джо примкнул к борцам за свободу и разделил с ними предсказуемое поражение. Через два года после восстания он бежал на Запад вместе со своей женой Марией. В феврале 1958 года он обосновался в Бристоле, где уже жила довольно многочисленная венгерская диаспора. Пять лет Джо работал на заводе посудомоечных машин, отказывая себе во всем. Ему удалось накопить денег на два подержанных грузовика, он получил контракты на транспортные перевозки и в 1965 году неплохо заработал на строительстве моста через Северн и аэропорта в Ковентри. Его бизнес процветал, и он снискал известность во всем иммигрантском сообществе, щедро жертвуя нуждающимся. Однако частые разъезды отрицательно сказались на семейной жизни, и он расстался с Марией. Именно тогда Джо купил кафе и стал добропорядочным британским гражданином.

Возможно, в Дарреле Джо увидел себя самого в дни борьбы за свободу. Какими бы ни были его побуждения, он стал опорой Даррела в преступной столице Юго-Запада.