На краю пропасти - Вентворт Патриция

А по другую сторону этого — медленно, тщательно взвешиваемые «за» и «против». Лидия. Тонущая, почти Утонувшая Лайл. Разбитая машина. Мертвая девушка на камнях — девушка в жакете Лайл. Этот неудачник Пелл на суде. Его лицо. Жакет Лайл. Лайл. Дейл, который смотрит на нее, обнимает ее, улыбается ей, словно для него она тоже Солнце, Луна и звезды. Дейл, который был когда-то главным в его жизни. Пока не появилась Лайл.

Это отчуждение. Между ним и Дейлом. Между ним и Лайл.

«Неизмеримо глубокое, соленое море, сделавшее нас чужими».

Рейф смотрел, как Лайл с непокрытыми волосами идет в вечернем свете. Тогда он думал лишь о том, что должен позволить ей идти. Если он последует за ней, стена, выстроенная им самим, не выдержит.

Он проводил ее взглядом, отвернулся и торопливо зашагал в противоположном направлении.

Примерно через полчаса Рейф вспомнил, как Лайл была одета, когда спускалась к морю. За обедом она сидела в черном кружевном платье, но потом Рейф увидел ее в светлом халатике и пляжных туфлях. В пляжных туфлях! Значит, она не собиралась просто посидеть на стене, наслаждаясь вечерней прохладой, как часто делала. Она не стала бы переодеваться лишь для этого. Значит, она решила отправиться на пляж. Но зачем? За все время, что он знал Лайл, она никогда не ходила одна на пляж в сумерках. Внезапно все неопределенные страхи и сомнения, страстные желания и подавленные стремления, все это время боровшиеся в его мозгу, слились в твердое убеждение: если Лайл ушла дальше стены, значит, она ушла не одна. И если это так, то есть лишь один человек, с которым она могла пойти. И это был Дейл. Дейл, который крайне настойчиво убеждал их, что отправляется на аэродром!

Эта мысль, завладев разумом Рейфа, заставила его поспешно броситься в дом.

На террасе сидела Алисия.

— Где Лайл?

— Пошла спать.

Рейфу хватило пяти минут на то, чтобы удостовериться в ее отсутствии, натянуть спортивные брюки и пляжные туфли, схватить фонарь и опять выскочить из дома.

У стены над морем он на секунду остановился, прислушался и закричал:

— Лайл, Лайл, Лайл!

Ни звука в ответ.

Рейф сбежал по лестнице и включил фонарь. Небо все еще слегка светилось. Море, берег и небо пока существовали отдельно друг от друга, но еще немного — и наплывающая мгла сольется с поднимающейся водой.

Рейф остановился в нерешительности. Ничто не могло подсказать ему верный путь. Но если тот страх, что привел его сюда и теперь орошал его тело холодным потом, все-таки порожден чем-то большим, нежели больное воображение, то Лайл нужно искать в направлении Шепстоунских скал. Это самая дикая, опасная и пустынная часть побережья, а в этот час — самое уединенное место, лучше всего подходящее для замыслов убийцы. Рейф даже предположить не мог, что Лайл отправится в ту сторону одна. А если она пошла туда не одна, то куда ее завели и где теперь искать ее?

С этими мыслями Рейф продолжал рыскать по окрестностям. Люди вечером вообще редко заходили в эти места. В некотором отдалении от лестницы песок уже был гладким и совершенно нетронутым, каким оставил его отлив Вода еще не совсем достигла каменной гряды. На сухом песке у ее подножия не могло остаться следов. Но через полдюжины ярдов свет фонарика выхватил из темноты то, что искал Рейф: следы Лайл, ведущие в направлении Шепстоунских скал, а рядом — более крупные и четкие отпечатки ног Дейла.

Рейф прошел по следам около дюжины ярдов, когда фонарь высветил еще одну цепочку отпечатков ног: это были следы Дейла, который шел в обратном направлении один. Они вели к песчаному склону и там терялись. Смысл увиденного был прост и ужасен: ушли двое, а вернулся один. Через несколько часов прилив смоет гибельную улику, и песок снова обретет невинную чистоту. Но судьба не подарила Дейлу этих нескольких часов.