Долгая воскресная помолвка - Жапризо Себастьян

В понедельник, 8 января 1917 года, французская санчасть в Комбле располагалась в одной половине двухэтажного здания на северной окраине деревни, недалеко от построенной саперами железнодорожной ветки. В другой половине здания находились британцы. Во время наступления 1916 года это место сильно пострадало как от артиллерии противника, так и от союзнической. В тот день между одиннадцатью часами утра и двумя пополудни в результате артиллерийского обстрела оказалась разрушенной часть второго этажа с французской стороны. Под обломками и окрест было подобрано тридцать трупов солдат и персонала санчасти.

Лейтенант медслужбы Жан-Батист Сантини, увы, числится среди погибших.

Капрала Бенжамена Горда, доставленного с передовой с черепной травмой, как отмечено в книге поступления раненых, должны были, перед тем как начался обстрел, отправить в тыловой госпиталь. До нашего расследования труп его не был опознан, нам помогли те, кто остался в живых, - медсестра из Сен-Венсан-де-Поля и двое раненых, видевших Горда до того, как снаряд угодил во второй этаж.

Вы спрашивали меня об одной подробности, которая совсем вылетела у меня из головы, если только вообще там находилась, в чем я сильно сомневаюсь, а именно о том, в какой обуви был капрал Горд. Трое свидетелей сказали нам, что он был в немецких сапогах, которые надевал в траншее, чтобы не отморозить ноги. Обстрел артиллерии застал его в них.

В связи с этим не могу не задать себе и вам вопроса: как вам стало известно, что капрал Горд в тот день был в немецких сапогах?

Мне кажется, вам не мешает быть со мной более откровенной. Кто знает, может быть, я тогда быстрее разрешу ту проблему, над которой вы бьетесь самостоятельно. Я могу отыскать кого угодно. У меня есть навык. Вопрос о вознаграждении, если он вас беспокоит, мы быстро уладим. Я уже сказал, как мне нравится ваша живопись. За исключением поля с маками, к которому прикреплена печальная для меня записка о том, что это полотно продано, меня поразили мимозы на берегу озера с тополем, на стволе которого вырезаны буквы "МЛМ". Как видите, я на все обращаю внимание.

Я не говорю о командировочных расходах, разумеется. Но я мало ем, снимаю недорогие номера, пью лишь воду, а в качестве милостыни подаю одну монетку.

Подумайте.

Даже если не согласитесь, прошу вас поверить в искренность моего уважения к вашему таланту. Отныне я буду внимательно следить за вашей карьерой.

Я долго буду сожалеть, что мне не придется жить рядом с маковым полем.

Жермен Пир".

Это невысокий, кипучей энергии человек, с живыми глазами, густыми усами и редкими, но тщательно причесанными волосами. Одет старомодно, в разгар лета - пиджак с изображением мангусты на лацкане и рубашку с твердым воротником, галстук в виде банта, котелок и белые гетры. Вероятнее всего ему хочется казаться художником. В дни молодости - признается он с некоторой ностальгической ноткой в голосе - мсье Пир и сам "баловался красками". Естественно, как любитель.

Он усаживается напротив Матильды в глубине галереи, так что их колени почти соприкасаются. В свою старенькую записную книжку он записывает имя, фамилию и дату рождения Тины Ломбарди и название мест, где ее могли бы видеть за последние три года, - Марсель, Тулон, Ла Сиота и дом свиданий на дороге в Гарданн. И с игривым видом говорит: "Хе-хе, наконец-то подвертывается расследование, непохожее на печальные военные истории". И тотчас добавляет: "Но я не выйду из сметы, можете не сомневаться. Я никогда не смешиваю работу с развлечениями".

В уплату за оказанные услуги он получит, согласно достигнутой договоренности, одну из картин Матильды, но только не с мимозами, она тут висит просто для обозрения, ее Матильда оставляет себе. Он встает, снова обходит галерею, нацепив на нос пенсне, вздыхает перед каждым полотном. Затем, победив сомнения, выбирает клумбу с бледно-розовыми гортензиями и елями в глубине.

Командировочные в придачу.