Почему хорошие люди совершают плохие поступки. Понимание темных сторон нашей души - Джеймс Холлис (2007)

Говорят, что я когда-то был эксгибиционистом. От самого моего рождения и до возраста двенадцати лет мы жили примерно в квартале от тракторного завода «Эллис-Чалмерс». Как-то в полдень, когда на обед в местную столовую шли заводские секретарши, как раз мимо нашего дома, я разделся догола и, как потом мне рассказывали, стал петь и выплясывать перед ними. Услышав их хохот, мать выбежала из дома и, сгорая от стыда, потащила меня прочь с веранды. Смутила ее не только моя нагота – еще больше ее раздосадовало то, что я привлек внимание к себе, к нам, к ней. Уже очень скоро я превратился в буквально патологического интроверта, научившись не привлекать к себе внимания. Не только к телу, не просто пением – вообще привлечь к себе внимание было вне закона.

Я понимаю теперь, что жизненные травмы моей матери приучили ее не высовываться. Как бы то ни было, но уже вскоре комплексы моей матери, связанные со всем этим, стали моей личной Тенью. Затем я научился раз за разом рефлексивно подрезать крылья своим возможностям, умалять свои устремления и «сворачиваться в клубок». Не только нагота или публичное самовыражение попадали в Тень – даже такая малость, как быть на виду и, следовательно, оказаться уязвимым для мнения других. Значительную часть моей юношеской Тени я накопил, приучившись быть кем угодно, только не самим собой. Свободное выражение естественности, переполняющей всех в детские годы, попросту слишком дорого стоило в том окружении. Для ребенка во всяком случае, того ребенка, каким был я, необходимость принятия родителем преобладала над любым другим инстинктивным желанием спонтанного самовыражения. Сходные ситуации со все тем же посланием повторялось многократно. В пять лет я вернулся домой из детского садика, распевая песню, которой научился на игровой площадке: «В армии с ногой разлучили, на флоте руку раздробили. В Ниагаре искупался – без яиц остался. А нашел я их в подливе».

Мне понравилась песенка – и пелась легко, и слова запоминались. О каких «яйцах» шла речь, я тогда не имел ни малейшего понятия, но уже очень скоро мне все объяснили… словом, «еще один кирпич в стене», если воспользоваться строкой из песни Пинк Флойд. (Прошли десятилетия, увидела свет моя первая книга, и первое, что я услышал, было: «Для чего тебе это нужно? Что теперь люди скажут?» И хотя я тогда был уже, так сказать, в зрелых годах, эта фраза отозвалась внутри меня чем-то давно и хорошо знакомым.) Эти и многие другие подобные послания заковали меня в панцирь, вооружив против самого себя. Моя Тень не была врагом – это была защита меня против меня, моего откровенно опасного и откровенно слишком дорого обходящегося Я.

Вспомним, что Тень включает в себя все то, чем мы не хотим быть. Как следствие, нам исключительно сложно осознать и признать свой теневой материал и работать с ним. И чем слабей Эго, тем менее вероятность, что эта работа будет проделана. Как следствие, теневые энергии, будучи отправлены в подполье, оказываются патологизированы. Вытесненные, они могут вскипеть в самый неожиданный момент, в самом неподходящем месте, став проекцией на других людей, или же исподволь овладевать нами, чтобы потом проявиться самым опасным или разрушительным образом. Каждому из нас доведется не раз смущенно вспомнить, каково оно, оказаться во власти своей Тени – если, конечно, вообще есть привычка к самоанализу, – пусть даже в настоящий момент мы убеждены, что контролируем ситуацию и держим себя в руках. (Однажды я был просто-таки застигнут врасплох потрясающей тупостью одного моего студента-второкурсника, который сказал мне: «Вот бы мне быть, как вы… бесчувственным». Подразумевалось, что это прозвучит как комплимент. В этот момент я вдруг стал понимать, до какой степени этот совет «не высовываться» стал моей второй натурой.)