Движущая сила - Фрэнсис Дик

– Поэтому в этом году, – продолжал я, – когда ты отправился на новом шестиместном фургоне за двухлетками Майкла Уотермида, ты взял с собой кролика. Клещи прибыли живыми, и ты перенес их на старую лошадь, Петермана. Но Петермана взяла Мэриголд Инглиш, а не Бенджи Ашер, и лошадь сдохла. Так что и эти клещи пропали. И вот вскоре начинается сезон гладких скачек, а также скачки на кубок Честера и приз Данте, и все участники до сих пор здоровы. И снова ты отправляешься вместе с кроликом за жеребцом Бенджи Ашера в Милан, а на обратном пути останавливаешься в Ecurie Bonne Chance. Я готов поспорить, что в данный момент в трубе над бензобаком этого фургона сидит кролик, на котором полным-полно клещей.

Молчание.

– Почему ты не перенес клещей прямо на жеребца Бенджи?

– Он собирался выставлять его на скачки, как нога заживет.

Признание далось ему легко. Только голос охрип. Он даже не пытался защищаться.

– Теперь, – снова заговорил я, – мы повезем кролика прямо в центр для престарелых, где еще находятся две лошади, предназначенные для Бенджи Ашера. Тебе на этот раз не придется забирать кролика в одиннадцать часов ночи и бить меня по голове, если я тебя за этим делом застану.

– Я никогда, – закричал он, – не бил тебя по голове.

– Однако ты сбросил меня в воду. Еще и сказал:

“Если он от этого не заболеет, его ничем не проймешь”.

Казалось, Льюис уже ничему не удивлялся и только старался спасти то, что еще возможно.

– Мне нужны деньги, – сказал он, – чтоб сына в колледж послать.

Еще усилие, подумал я, и он все расскажет. Я спросил:

– А что бы ты предпочел: везти Иркаба Алхаву на дерби и, возможно, привезти его обратно победителем, и чтобы твой фургон показывали по телевизору, или заразить его клещами и не дать ему принять участие в скачках?

– Такого бы он не сделал! – воскликнул он, похоже, с неподдельным ужасом.

– Он неуправляем и мерзок, – сказал я. – Так что почему бы и нет?

– Нет! – Он уставился на меня, с опозданием пытаясь привести мысли в порядок. – О ком ты говоришь?

– Разумеется, о Джоне Тигвуде.

Льюис только закрыл глаза.

– Бенджи нужен был выигрыш, тебе – деньги, а Тигвуд упивался тем, что мог помешать другим чего-то добиться. Такое куда чаще встречается, чем ты думаешь. Вредить людям для многих большое удовольствие. Выиграть при помощи жульничества. Мошенничать ради ребенка. Делать зло и разрушать для того, чтобы как-то компенсировать свой комплекс неполноценности. У каждого своя движущая сила.

А у меня? Какая у меня движущая сила? Кто же способен познать самого себя?

Льюис выглядел так, как будто сейчас грохнется в обморок.

– Бенджи Ашер платил Джону Тигвуду? – спросил я.

Льюис ответил без всякого юмора.

– Он совал пачки денег в эти коробки для пожертвований, прямо при всех.

Немного помолчав, я спросил:

– Расскажи, что случилось в ту ночь, когда вы сбросили меня в воду?

– Я не предатель, – почти простонал Льюис.

– Ты свидетель, – уточнил я. – Свидетелям меньше дают.

– Я не разбивал твоей машины.

– Ты и Джоггера не убивал, – уточнил я. – Ты был во Франции. А что касается моей машины, то ты вполне мог это сделать.

– Я не виноват. Я никогда... Это он.

– Ладно, но... зачем?

Льюис только посмотрел на меня глубоко провалившимися глазами.

– Понимаешь, он вроде рехнулся. Все говорил, как тебе легко все достается. Почему у тебя все, говорил он, а у него ничего. Пожалуйста, говорил он, у тебя и дом, и деньги, и внешность приятная, и фирма, да и жокеем ты был отменным, и все тебя любят, а у него что? Люди не любят с ним встречаться, отворачиваются. Что бы он ни делал, тобой ему не стать. Он тебя просто ненавидел. Мне это было противно, но я боялся, как бы он на меня не набросился, если стану возражать, так что я и молчал... а у него был топор в машине...

– Он что, топором меня ударил? – спросил я недоверчиво.