Свидетель смерти - Нора Робертс

– Да, – согласилась Анна просто и с грустью. – Самое большое сожаление моей жизни – я не могла и не могу в ответ полюбить его так, как он заслуживает. Его драка с Ричардом много лет назад была просто при­ступом бессильной ярости. И это ему очень дорого стоило.

– А что вы делали после того, как отдали ребенка на усыновление?

– Я вновь занялась устройством своей жизни. Я уже не мучилась мечтой стать великой актрисой. Мне боль­ше никогда этого не хотелось.

– Насколько мне известно, вы имели право регу­лярно получать информацию о ребенке…

– Я никогда не пользовалась этим правом. Я сдела­ла то, что считала лучшим выходом для нее и для меня. Она больше не была моей дочерью.

– А вы знаете, что Карли Лэндсдоун находилась на сцене в тот вечер, когда Ричард Драко был убит?

– Неужели? – На лице Анны отразилось удивление и озабоченность. – Она актриса? Здесь, в Нью-Йорке? Ну что ж, видимо, это ей на роду написано… И она играла в одной пьесе с Ричардом и Кеннетом? Как изо­щренно играет людьми судьба!

Ева ждала, внимательно глядя на собеседницу.

– Вы ничего о ней не спрашиваете? – заметила она наконец.

– Лейтенант, вы хотите, чтобы я притворилась, что у меня с ней сохранилась какая-то внутренняя связь? Духовная близость? Ваша Карли Лэндсдоун для меня чужой человек, Конечно, я от всей души желаю ей доб­ра. Но ниточка, связывавшая нас много лет назад, дав­но порвана. Единственное, что связывает меня с теми днями, – это Кеннет.

– Вы знакомы с Айрин Мансфилд?

– Немного. Она была очень многообещающей ак­трисой уже тогда. Она весьма процветает, не так ли? Мне кажется, что Ричард поигрался в те годы и с ней… А почему вы спрашиваете?

– Она тоже среди действующих лиц нашей пьесы. А имя Натали Брукс говорит вам что-нибудь?

– Натали Брукс? – По губам Анны пробежала ми­молетная улыбка. – Это имя я не слышала много лет. Да, я помню, у нее была небольшая роль в пьесе, когда мы с Ричардом были любовниками. Она тоже была очень молода. Хорошенькая, свеженькая девушка дере­венского типа. И, конечно же, очень податливая. Он соблазнил ее, когда оставил меня. Может быть, даже раньше. Трудно сказать с уверенностью. Она что, тоже играла в этой пьесе?

– Нет, но ее сын был дублером Драко.

– Потрясающе! – Ее глаза широко раскрылись от удивления. – Пожалуйста, скажите мне, кто еще играл там?

– Элиза Ротчайлд.

– Не может быть! Великолепная женщина. Очень достойная, умная и острая на язык. Она терпеть не мог­ла Ричарда. Впрочем, она была не в его вкусе, так что он легко переживал ее презрение. Да, это потрясающе! Столько призраков прошлого двигаются по сцене, как тени… И, разумеется, Ричард Драко в главной роли! Я давно не имею ничего общего с театром, но если бы знала все это, наверное, купила бы билет на эту пьесу. Да, я могла бы очень дорого заплатить, чтобы увидеть эту последнюю постановку.

– У вас не было контактов с кем-либо из этих лю­дей за последние двадцать четыре года?

– Как я уже сказала, ни с кем, кроме Кеннета. Я по­нимаю – Кеннет говорил вам, что не видел меня ни ра­зу за все эти годы и даже не знает, где я живу. Но эта ложь была нужна не ему, он старался ради меня. А те­перь, когда вы рассказали, кто был занят в этой пьесе, мне стало еще более понятно, почему он так поступил. Он, вероятно, беспокоился, что все эти призраки ранят меня. Но я могу заверить вас и его, что это не так. В сущности, мне нет дела ни до кого из этих людей.

– Он рассказывал вам, что Ричард Драко и Карли Лэндсдоун были любовниками?

Рука с чашкой замерла в воздухе. Не отрывая взгля­да от Евы, Анна поставила ее на стол.

– Что вы сказали?

– Я сказала, что ваш бывший любовник и ваша с ним общая дочь находились в интимных отношениях незадолго до его смерти.