Исчезновение принца. Комната № 13 - Гилберт Кит Честертон, Эдгар Уоллес (2011)

Посадка темной массой возвышалась на фоне огненно-рыжего восхода – черная полоса голых деревьев, которые казались не жесткими, ощетинившимися, а мягкими, точно покрытыми перьями. Спустя много часов, когда те же густые, но аккуратные заросли снова потемнели, но уже на фоне зеленоватых оттенков заката, начавшиеся на рассвете поиски все еще продолжались. Постепенно медленно собирающимся в группки обитателям поместья становилось очевидно, что в их компании не хватает одного, самого важного участника. Гости нигде не могли найти своего хозяина. Слуги сообщили, что ночевал он у себя (о чем говорило состояние его постели), но ни коньков, ни маскарадного костюма они не нашли, как если бы он встал пораньше, чтобы выполнить свое обещание. Однако был обыскан весь дом, от крыши, до подвала, была прочесана вся территория поместья, от стен вокруг парка до пруда в его середине, но никаких следов лорда Балмера обнаружить так и не удалось, ни живого, ни мертвого. Хорн Фишер, охваченный страшным предчувствием, уже и не надеялся найти его живым, но другая, совершенно неожиданная загадка заставляла его морщить высокий лоб: если лорда Балмера нет среди живых, куда могло подеваться его тело?

О том, что Балмер мог сам по какой-то причине куда-нибудь уйти, он тоже подумал, но в конце концов отбросил эту идею, поскольку она не согласовывалась с тем криком, что он услышал на рассвете. Были и другие причины отказаться от этой мысли: небольшой парк окружала старая высокая стена, в которой имелся лишь один выход, и привратник открыл эти ворота только поздно утром, а до того, по его словам, никто к ним не приближался. Фишер был совершенно уверен, что перед ним математическая загадка о закрытом пространстве. С самого начала он инстинктивно относился к этой трагедии так, что если бы труп обнаружился, это стало бы для него даже облегчением. Он бы опечалился, но не ужаснулся, если бы наткнулся на тело аристократа, висящее на ветке собственного дерева, как на виселице, или увидел бы его плавающим в собственном пруду, как комок бледных водорослей. Ужасало его то, что он не находил ничего.

Вскоре Фишер обратил внимание, что даже, когда ему казалось будто он пробирался туда, куда кроме него никто и не подумал бы заглянуть, он был не один. Даже на самых безмолвных, почти потаенных полянах, даже у самых далеких и заброшенных уголков старой стены он замечал, что следом за ним, точно его тень, появлялась еще одна фигура. Уста, скрытые за черными усами, были так же безмолвны, как глубоко сидящие глаза подвижны, они беспрестанно бегали туда-сюда, но было видно, что индийский блюститель закона, мистер Брэйн, взял след, как старый охотник в погоне за тигром. Поскольку он был единственным другом исчезнувшего, ничего подозрительного в этом не было, поэтому Фишер решил заговорить первым.

– Неудобно как-то в молчанку продолжать играть, – сказал он. – Может быть, сломаем лед безмолвия? Поговорим о погоде например?.. Которая, кстати сказать, лед на пруду уже сломала. Я знаю, это довольно печальная метафора в данном случае.

– Не думаю, – коротко ответил Брэйн. – Я сомневаюсь, что лед как-то с этим связан. Не вижу, каким образом он может иметь к этому делу какое-либо отношение.

– Как вы намерены поступить? – поинтересовался Фишер.

– Мы, разумеется, послали за полицией, но я надеюсь найти что-нибудь до их приезда, – ответил англо-индиец. – Не могу сказать, что я в восторге от методов полицейской работы в этой стране. Слишком много волокиты, всяких habeas corpus[10] и тому подобного. Нам в первую очередь нужно проследить, чтобы все, кто здесь был, остались в поместье. Проще всего было бы собрать всю компанию в доме и, так сказать, пересчитать. Недавно отсюда ушел только адвокат, который все вынюхивал что-то про старину.

– Он тут ни при чем. Он же еще вчера уехал, – сказал Фишер. – Через восемь часов, после того как водитель Балмера посадил его на поезд, я слышал голос самого Балмера так же отчетливо, как сейчас ваш.