Черные минуты - Мартин Соларес (2006)

Последняя их ссора была из-за пульта. Жена упрекнула его в том, что он перестал с ней разговаривать и что, кроме телевизора и секса, его ничего не интересует. Кабрера ответил, что это неправда, и занялся с ней сексом. Потом включил телевизор – он не может без телевизора, это помогает ему расслабиться, – но она раскричалась, и кончилось тем, что он ушел спать в гостиную. Он уже забыл, когда это произошло, но она, несомненно, помнит – она помнит все. Рамон, в отличие от жены, – пацифист и, что бы она ни сделала, готов простить ей все.

В тот вечер они встречались у нее.

– Как я рада, что ты приехал, я тебя ждала, – на удивление ласково сказала жена, когда он вошел в квартиру. Кабрера насторожился.

Она усадила его на диван в гостиной, и тут все началось. Он пошарил вокруг, ища пульт, но пульта не было. Его чуть удар не хватил.

– Где пульт? – спросил Кабрера.

– Я его спрятала, – сказала жена, – он убивает наши отношения.

– Да ты с ума сошла? – Он полез под подушки. – Давай его сюда. Дай мне чертов пульт, Мариана, а не то я… Я хоть и пацифист, но ты напрашиваешься, и ты об этом пожалеешь.

– Да отдам я тебе твой пульт, – сказала она, – но сначала я сделаю тебе массаж.

– Массаж? Зачем?

– Так надо. Идем в постель.

А… в постель. Ну ладно, это он любит.

– Может, ты его там прячешь?

– Заткнись, грязная свинья. Идем в постель. Снимай ботинки и ложись на спину. Только не вздумай меня связать, терпеть этого не могу.

– Не беспокойся, не буду.

Она показала ему флакончик с маслом, которое распространяло очень приятный запах.

– Что это?

– Ароматерапия, тебе понравится.

И правда – после первого вдоха Макетон ощутил во всем теле приятную расслабленность, и на лице его расплылась глупая улыбка. Он шагнул к кровати и улегся на спину.

– Раздевайся! – велела жена.

– А ты? – возразил он. – Сама-то чего?

Поломавшись немного, она тоже начала раздеваться – сняла блузку, юбку и бюстгальтер, и под тихий медленный соул[3] массаж начался. При первой возможности Макетон схватил ее грудь, но она шлепнула его по руке.

– Тебе бы сразу трахаться! Обращайся со мной как с леди, извращенец!

Она массировала ему шею, руки, плечи – он был на все согласен, ибо понимал, что послушание есть вернейший способ получить пульт от телевизора. Впрочем, массаж был неплох. Пока ее руки мяли его тело, он улыбался все шире. И вдруг она остановилась. Что такое? Макетон, заинтригованный, взглянул на жену. Она растирала масло по плечам и шее, затем одна капля медленно скатилась на живот между ее грудями.

– Ага, вот, значит, как должна вести себя леди, – съехидничал Макетон.

– А по-твоему, не так?

– Нет. Но ничего, я не в претензии. Мы, пацифисты, очень терпеливы.

Вторая капля скользнула вслед за первой.

– Эй, ты так все масло изведешь, и мне ничего не достанется.

– Потерпи.

Третья капля упала ей на правую грудь. Макетон следил, как она медленно ползет вниз, оставляя блестящий след, и замирает.

– Тебе помочь? Если нужна помощь, то я готов.

– Спокойно, – велела она, – а не то я оденусь и уйду.

Последняя капля упала на левую грудь. Она с улыбкой взглянула ему в глаза…

Позже, Кабрера, осмелев, заметил:

– Это чертовски крутое масло.

– Понравилось?

– Да… Я хочу купить целый ящик такого. Буду продавать девчонкам из социальной службы.

– Бесстыжая свинья, грязный мачо.

Вечер закончился мирно. Обошлось без скандала.

Глава 10

Наутро, когда Макетон чистил зубы, раздался звонок в дверь. Открыв дверь, он увидел на пороге Бедуино.

– Шеф вызывает, – сказал он, – срочно, – и буквально потащил его за три квартала в полицию.

– Что за спешка, cabrón?[4]

Но коллега ничего не стал объяснять.