Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери (2002)

– Но он не может снимать этот фильм без…

– Правильно, без Роя. А Рой пропал. И мне поручено найти его. А студия закрывается на двое суток для ремонта и подкраски, хотя никакой подкраски не требуется.

– Ничтожества. Тупые задницы. Никто мне ничего не сказал. Ладно, не нужна нам их дурацкая студия. Мы можем переписать Иисуса у меня дома.

Раздался телефонный звонок. Фриц чуть не задушил трубку в кулаке, а затем передал ее мне.

Звонили из храма Ангела[241] Эйми Сэмпл Макферсон.

– Простите, сэр, – произнес явно приглушенный женский голос, – вы, случайно, не знакомы с человеком, который называет себя Иисус?

– Иисус?

Фриц выхватил у меня трубку. Я снова ее отобрал. Мы оба приникли к ней ухом.

– Заявляет, что он призрак Христа воскресшего и заново раскаявшегося…

– Дайте-ка мне! – прокричал другой, мужской голос. – Преподобный Кемпо у телефона! Вы знаете этого ужасного Антихриста? Мы могли бы вызвать полицию, но если бы газеты узнали, что Христа вышвырнули из нашей церкви… В общем, даю вам полчаса, чтобы спасти этого безбожника от гнева Господа! И моего!

Я выронил трубку.

– Христос, – простонал я, обращаясь к Фрицу, – воскресе!

49

Мое такси подкатило к воротам храма Ангела как раз в тот момент, когда последние заблудшие овечки выходили из многочисленных дверей, покидая затянувшиеся допоздна занятия в приходской школе.

Преподобный Кемпо ждал перед входом, заламывая свои грубые руки и расхаживая с таким видом, будто в зад ему вставили динамитную шашку.

– Слава богу! – вскричал он, бросаясь ко мне. Вдруг он остановился в ужасе. – Так это вы юный друг этого мерзкого типа, да?

– Иисуса?

– Иисуса! Что за чудовищная мерзость! Да, Иисуса!

– Я его друг.

– Жаль. Ладно, поторапливайтесь!

Он взял меня под руку и потащил в тот придел, где располагалась главная аудитория. Там не было ни души. Откуда-то сверху доносился мягкий шелест перьев, взмах ангельских крыльев. Кто-то проверял звуковую аппаратуру, издавая различные небесные шепоты.

– И где же?.. – осекся я.

Ибо там, посреди алтаря, на сверкающем Господнем престоле из чистопробнейшего золота восседал Иисус Христос.

Он сидел прямо, устремив взгляд куда-то сквозь церковные стены, положив руки на подлокотники, ладонями вверх.

– Иисус! – Я побежал через проход и вдруг остановился.

Потому что из обеих ран на открытых запястьях капала свежая кровь.

– Ну разве не кошмар? Ужасный человек! Прочь! – завывал преподобный за моей спиной.

– Это христианская церковь? – осведомился я.

– Да как вы смеете спрашивать?!

– Вам не кажется, что в такой момент, возможно, сам Христос проявляет к вам милость? – поинтересовался я.

– Милость?! – вскричал преподобный. – Он ворвался во время мессы с криком: «Я истинный Христос! Я боюсь за свою жизнь. Прочь с дороги!» Подбежал к алтарю и выставил напоказ свои раны. С тем же успехом он мог бы взорвать самого себя. Прощение? Всеобщий шок, чуть ли не бунт. Наша паства никогда от этого не оправится. А если люди расскажут, если начнут звонить из газет, вы понимаете? Он превратил нас в посмешище. Твой друг!

– Мой друг…

Однако голосу моему не хватало блеска, он срывался в фальцет, как у переигрывающего актера в пьесе Шекспира.

– Иисус! – воззвал я из бездны.

Глаза Иисуса, устремленные в вечность, заморгали и обратились на меня.

– О, привет, юнга, – сказал он. – В чем дело?

– В чем дело?! – закричал я. – Ты тут только что устроил вокруг себя адский кавардак!

– О нет, нет! – Иисус вдруг осознал, где находится, и посмотрел на свои руки. Он рассматривал их так, словно кто-то подсунул ему двух тарантулов. – Меня снова бичевали? Меня выследили? Мне конец. Защити меня! Ты принес бутылку?