Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери (2002)

Я похлопал по карманам, как будто все время носил с собой подобные вещи, и отрицательно покачал головой. Затем обернулся к преподобному, и тот, изрыгая проклятия, прошмыгнул за спинку престола и сунул мне в руку бутылку красного вина.

Иисус рванулся к бутылке, но я выхватил ее и стал держать как приманку.

– Иди сюда. Тогда откупорю.

– Как ты смеешь говорить с Христом в таком тоне!

– Как ты смеешь называть себя Христом?! – воскликнул преподобный.

Иисус отступил назад.

– Я не смею, сэр. Я и есть Христос.

Он поднялся в жалкой попытке изобразить надменность и упал со ступенек.

Преподобный выругался, словно готов был собственноручно убить его.

Я поднял Иисуса, благополучно провел его между скамьями, помахивая бутылкой, и вывел из церкви.

Такси все еще ждало у входа. Прежде чем сесть в машину, Иисус обернулся и увидел его преподобие, стоявшего в дверях, с пылающими от ненависти щеками.

Иисус поднял вверх свои кровавые лапищи.

– Святое прибежище! Да? Прибежище?

– Даже ад, – прокричал преподобный, – не станет тебе прибежищем!

Бах! Дверь захлопнулась.

Я представил, как внутри храма вспорхнули тысячи ангельских крыльев, со свистом рассекая лишенный святости воздух.

Иисус ввалился в такси, схватил бутылку вина и, наклонившись вперед, прошептал на ухо таксисту:

– В Гефсимань!

Мы поехали. Водитель одним глазом заглянул в свой дорожный атлас.

– Гефсимань, – пробормотал он. – Что это: улица, проспект или площадь?

50

– Даже крест не спасет, даже крест не спасет теперь, – бормотал Иисус, пока мы ехали по городу, неподвижно глядя на свои израненные запястья, словно не мог поверить, что это его руки. – Куда катится мир?

Он поглядел через окно такси на проплывающие мимо дома.

– Христос страдал маниакально-депрессивным психозом? Как и я?

– Нет, – запинаясь, ответил я, – он не такой дурак. А вот ты точно из породы придурков и тупиц. Что тебя туда занесло?

– За мной гнались. Они преследуют меня. Я – Светоч мира. – Но последнее было сказано с горькой иронией. – Господи, лучше бы я не знал так много.

– Расскажи мне. Исповедуйся.

– Тогда они начнут преследовать и тебя тоже! Кларенс, – прошептал он. – Ведь он тоже не умел быстро бегать, верно?

– Я тоже знал Кларенса, – сказал я, – много лет назад…

Мои слова испугали Иисуса еще больше.

– Никому не говори! От меня они этого не услышат.

Одним залпом он выпил полбутылки вина, затем подмигнул и сказал:

– Я нем как рыба.

– Нет уж, сэр Иисус! Вы должны рассказать мне, хотя бы на тот случай, если…

– Если не доживу до завтрашнего утра? Не доживу! Но я не хочу, чтобы мы погибли оба. Ты славный придурок. Придите ко мне, дети мои, и через Господа да вознесетесь на Небеса!

Он выпил, и улыбка пропала с его лица.

По пути мы остановились. Иисус отчаянно пытался выскочить из машины, чтобы купить джина. Я пригрозил ударить его и купил бутылку сам.

Машина медленно вплыла в ворота киностудии и замедлила ход у дома моих бабушки с дедушкой.

– Э, – сказал Христос, – да это смахивает на негритянскую баптистскую церковь на Сентрал-авеню! Я не могу туда войти! Я не черный и не баптист. Просто Христос, иудей! Скажи ему, куда ехать!

На закате такси остановилось у подножия Голгофы. Иисус посмотрел вверх, на свой старый знакомый насест.

– Разве это настоящий крест? – Он пожал плечами. – Не более чем я настоящий Христос.

Я внимательно посмотрел на крест.

– Ты не можешь здесь спрятаться, Иисус. Теперь все знают, куда ты ходишь. Надо найти для тебя действительно тайное местечко, если вдруг позовут на пересъемки.

– Ты не понимаешь, – сказал Христос. – Небеса закрыты, ад тоже. Они найдут меня даже в крысиной норе или в заднице бегемота. Голгофа, плюс вино, – единственное место. Ну-ка, убери ноги с моей тоги.