Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери (2002)

– Если она явится сюда за фотографиями?! Спущу ее с лестницы.

– Кое-кто уже грозился это сделать – правда, на лестницы не разменивался. Пообещал сразу в преисподнюю. А вы-то за что ее так?

– Наверняка ведь есть какая-то причина… Надо только вспомнить! Так зачем, вы говорите, сюда пришли? И как вы меня назвали?

– Клайд Рустлер.

– Ну да. Он самый. Теперь вспомнил. А вы знаете, что я отец Констанции?

– Что?!

– Отец Констанции. Я думал, я вам говорил. Ладно, идите. Доброй ночи.

Я вышел и закрыл дверь, оставив за ней неизвестно чьи лица на стенах, запечатленные неизвестно кем.

Глава 24

Спустившись в зал, я прошел его до конца и посмотрел вниз. Потом шагнул в оркестровую яму, добрался до задней стены – и через дверь вгляделся в глубину длинного вестибюля, где одна кромешная ночь сменяла другую, сгущаясь в черную точку где-то вдалеке, в районе заброшенных гардеробных.

Ужасно захотелось выкрикнуть имя… Прямо туда.

Но что, если она… отзовется?

Темнота в коридоре была такой густой, что в ней мерещился шум моря или ход невидимой реки.

Я занес было ногу, чтобы сделать шаг вперед, но быстро передумал и вернул ее на место.

Черный океан продолжал шуметь, и кромка берега убегала куда-то в бесконечность…

Я развернулся и поспешил покинуть царство вечной тьмы – скорее наверх, через оркестровую яму, потом в проход между рядами сидений, на которых никто не сидит, к двери, за которой, на что я очень надеялся, обнаружится синее вечернее небо…

Я отнес неправдоподобно маленькие туфли Раттиган к ее отпечаткам и стал осторожно пристраивать их на место.

И в этот момент почувствовал, как на плечо мне легла рука моего ангела-хранителя.

– Да ты, брат, воскрес из мертвых… – сказал Крамли.

– Воистину воскрес… – сказал я, оглядываясь на красные врата граумановского театра, за которыми массово роились кинопризраки.

– Она там, – свистящим шепотом сказал я, – и я ума не приложу, как ее оттуда вытащить.

– Думаю, небольшого денежного взрыва будет достаточно.

– Крамли!

– Ой, извини, я и забыл, что мы говорим о Флоренс Найтингейл[347]…

Я отошел в сторону, чтобы Крамли смог получше разглядеть крохотные туфельки Раттиган – в следах, оставленных ею на бетоне миллионы лет назад.

– Прямо скажем, не рубиновые башмачки Дороти[348]… – вынес свой приговор он.

Глава 25

Тихим теплым вечером мы тащились через весь город домой. Всю дорогу я рассказывал сказки про бескрайний черный океан, который шумит в коридорах театра Граумана.

– Там есть целый цокольный этаж с бывшими раздевалками. Думаю, в них можно откопать раритеты, которые хранятся и с двадцать пятого года, и с тридцатого. Что-то мне подсказывает, что она именно там…

– Лучше бы это что-то захлопнуло свою пасть, – сказал Крамли.

– Надо, чтобы кто-нибудь спустился туда и проверил.

– А сам что – боишься?

– Ну, не то чтобы…

– Значит, боишься! Тогда молчи и смотри за дорогой.

Наконец мы приехали к Крамли. Там он приложил мне ко лбу холодное пиво.

– Подержи вот так – пока не почувствуешь, что излечился от слабоумия.

Я не сопротивлялся. Крамли включил телевизор и принялся щелкать по каналам.

– Даже не знаю, какое из зол хуже – твой словесный понос или региональные новости.

– Отец Шеймус Раттиган… – донеслось вдруг с экрана.

– Оставь! – закричал я.

Крамли вернул предыдущий канал.

– … в соборе Святой Вивианы.

Последовали треск статического разряда и снежная буря телевизионных помех.

Крамли принялся стучать по вероломному ящику кулаком.

– … от естественных причин. Ему сулили должность кардинала…

Экран пронзила короткая снежная агония, после чего телевизор сдох уже окончательно.

– А я ведь собирался сдать его в починку… – вздохнул Крамли.