Плата за обман - Владимирская Анна, Владимирский Петр (2010)

— У него от разных жен и любовниц в общей сложности шестеро детей. И всех их он обожает, постоянно с ними встречается. Старшие учатся в Англии.

— Ничего себе! Я и не знал.

— Он это не афиширует.

— Ты хочешь сказать, что любящий папаша не способен украсть чужого ребенка?

— Вроде того. Как правило, мужик, который так любит собственных детей, не станет приносить вред никакому другому ребенку. Хотя всегда бывают исключения. Это я вам как бывший сотрудник правоохранительных органов могу сказать.

— Так что, Волоховича вычеркиваем из черного списка?

— На девяносто девять процентов. — Старостин не любил категоричных утверждений.

— А что там с версией номер два?

— Эта версия касается вашей нынешней жены Вики.

— Сам знаю! У меня склероза еще нет. Ты еще говорил что-то насчет мотива.

— Да. И я не перестал так думать.

— Ты уверен, что Виктория ревнует меня к дочери? И завидует, что я сделал для нее модный бизнес?

— Абсолютно уверен.

Ладыгин скривился. Ему надоело изображать из себя блефующего карточного игрока, у которого лицо превратилось в застывшую маску. Однако помощник никак не отреагировал на недовольство своего шефа. Ему было поручено провести расследование? Он его провел. Но вот как доложить о результатах? Искали одно, а нашли совсем другое… Как об этом доложить Ладыгину и при этом сохранить свое место? Вот вопрос!

Старостин снова почувствовал, как его шрам слегка жжет. Верный признак тяжелого разговора с шефом. Ну выяснил он, что Виктория к похищению Миры не причастна. Но зато бывшая «Мисс Сибирь» изменяет мужу. И как прикажете этому самому мужу докладывать? Мол, сэр, у вас голова не чешется? Посмотрите в зеркало! Замечаете, какие ветвистые у вас рога? Прямо как у благородного оленя! Н-да… «Очень щекотливое положение у тебя, полковник!» — посочувствовал сам себе Старостин.

Наконец, когда держать паузу дальше уже было бы странно, он кратко доложил.

— К похищению вашей дочери Виктория не причастна.

Повисло тяжелое, как дождевая туча, молчание. Чутье подсказывало бизнесмену: его начальник службы безопасности не все сказал. Он подошел к своему сотруднику, встал лицом к лицу. Они были почти одною роста.

Глядя в глаза бывшего мента, миллионер спросил:

— Что еще?

Вместо ответа Старостин положил перед Ладыгиным пачку фотографий. Они были красноречивее всяких слов.

Марат молча уселся за стол, перебрал снимки и надолго замолчал.

Теперь ему казалось все так ясно, так очевидно. Конечно же, он это замечал. Только не придавал никакого значения. Например, непонятно откуда взявшийся блеск в глазах и совсем не свойственный Вике дневной макияж. Он не задумывался, почему это она решила накраситься среди бела дня, если до этого заявляла, что «кожа должна отдыхать». И накрашивалась, лишь когда они выходили в свет.

А, вот еще что, чего он не мог не заметить! Она перестала просить у него деньги. Мужчина порылся в памяти и даже вспомнил, когда это начало происходить систематически: вскоре после восьмого марта. Если сопоставить этот факт с ее подозрительными опозданиями… С ее отсутствием… И с ее иногда глупейшими объяснениями по этому поводу…

Он просто не замечал, не хотел замечать. Все важное происходило не дома, на свой дом и свою жизнь у него не хватало объема внимания. На то, что она стала проводить много времени то со своей лучшей подругой, то с мамой, то с сестрой или какой-то новой знакомой Таней, которой она теперь уделяла весь с вой досуг. На участившиеся походы со школьными друзьями в ресторан и в кино, а также последующий бурный пересказ этих скучных событий. Если бы он дал себе труд задуматься, то понял бы, что дело нечисто.