Из чистого упрямства те, кто остался, все же удержались на своих позициях. А в ночь с 13 на 14 июня в небе появилась падающая звезда и упала в лагерь мусульман. Крестоносцы истолковали это как добрый знак, потому что уже на следующий день людей Кербоги видели спускающимися с горы Силпиус. Но передислокация мусульманских армий, вероятно, была вызвана стратегическими соображениями. Не сумев сломить сопротивление франков в лобовой атаке, Кербога решил прибегнуть к другой тактике. Стычки все еще имели место ежедневно, но с 14 июня мусульмане сосредоточились на окружении Антиохии. Основные силы армии Аббасидов остались в главном лагере к северу от города, но крупные подразделения были развернуты так, чтобы блокировать ворота Моста и Святого Георгия. Установив эти кордоны, Кербога надеялся ограничить контакты франков с внешним миром и заставить их голодать.

Продовольствия было мало с тех самых пор, как крестоносцы вошли в Антиохию. Теперь запасов стало еще меньше, и страдания латинян возросли. Один христианин, участник событий, вспоминал о тех страшных днях:

Город был блокирован со всех сторон, и мусульмане преграждали выход. Голод становился настолько сильным, что христиане в отсутствие хлеба жевали куски кожи, найденные в домах, которые задубели или, наоборот, разложились. Простые люди съели свою кожаную обувь – столь велик был голод. Некоторые наполняли желудки корнями жгучей крапивы и другими растениями, сваренными на огне, и заболевали от этого. Каждый день число людей уменьшалось.

Обездвиженные страхом и голодом, упавшие духом крестоносцы лишились всякой надежды на выживание. Почти все были уверены, что поражение неминуемо[46].

Историки утверждают, что в этот момент ход второй осады Антиохии и судьба всего Крестового похода была изменена одним драматическим событием. 14 июня небольшая группа франков, возглавляемая крестьянским провидцем Пьером Бартелеми, начала копать в базилике святого Петра. Бартелеми утверждал, что ему было видение Святого Андрея, который открыл местонахождение очень мощного духовного оружия: копья, пронзившего Христа на кресте. Один из крестоносцев, участвовавший в поисках святого копья, Раймунд Агилерский, писал: «Мы копали до самого вечера, и некоторые отказались от надежды отыскать Святое копье. <…> Но юный Пьер Бартелеми, видя, что рабочие устали, сбросил одежды и в одной только рубашке и босиком спрыгнул в яму. Он попросил нас помолиться Господу за возвращение Святого копья крестоносцам, чтобы тем самым дать силу и победу его людям. Наконец, в своем бесконечном милосердии, Господь явил нам Святое копье, и я, Раймунд, автор этой книги, поцеловал копье, как только оно показалось из земли. Какая великая радость и волнение наполнили город!»

Долгое время считалось, что находка этого маленького кусочка металла, который сочли реликвией Страсти Христовой, подняла моральный дух крестоносцев. Ее истолковали как неоспоримый знак поддержки Бога, обещание победы. Находка побудила крестоносцев снова взять в руки оружие и схлестнуться с Кербогой в открытом сражении. Другой франкский свидетель описывает влияние Святого копья следующим образом: «Итак, Пьер нашел копье, как и предсказывал, и все вынесли его с великой радостью и страхом, и по всему городу было ликование. С этого момента мы решили атаковать, и наши лидеры собрали совет»[47].

В действительности впечатление, создаваемое этим рассказом, – что моральный дух крестоносцев неожиданно восстановился, благодаря всплеску восторженной веры, и им тут же захотелось немедленно схватиться с врагом – глубокое заблуждение. Две недели отделяют находку копья от сражения с Кербогой.