Мальтийская богиня - Гамильтон Лин (2008)

Мы вошли в дом. У меня появился шанс взглянуть на работу Галеа, и я совершенно не удивилась, когда довольно невзрачный фасад органично перешел в фантастическое лоно дома. Во многих деталях узнавалась рука мастера. Полы были выложены терракотовой плиткой, а стены — бледно-желтым камнем, тем, который я увидела при въезде во владение Галеа.

Едва я вошла в помещение, шестое чувство подсказало мне, что мебель, купленная в моем магазине, подойдет как нельзя лучше. Это было доброе предзнаменование.

Все в этом доме, за исключением лестницы на второй этаж, отделявшей кухню от остального пространства, говорило о грандиозности дизайнерского замысла. Исполинский камин в центре зала не мог не привлечь моего внимания. У очага возились трое: один руководил, а двое рабочих, нанеся последние мазки штукатурки, выкрикивали что-то одобрительное на непонятном языке. Из краткого курса географии, преподнесенного мне Алексом, я усвоила, что все мальтийцы, и стар и млад, свободно говорят по-английски — это результат почти двухвекового британского правления и влияния, закончившегося в 1964 году. Английский язык является одним из двух официально признанных языков на Мальте, тем не менее, родной язык островитян — мальтийский — выжил, несмотря на активные попытки его выхолащивания. Именно на нем и разговаривали мужчины.

Я приблизилась к человеку, который был чуть постарше остальных. Он снял кепку:

— Здравствуйте, миссас. — Это был Иосиф, отец Энтони и заодно сторож дома. Он имел приятное открытое лицо, крупные руки рабочего человека и выглядел намного старше своей жены, хотя, возможно, годы изнурительного труда сделали свое дело.

В дальнем углу просторной комнаты стояла упакованная мебель. Рядом лежали завернутые в полиэтиленовую пленку ковры. Галеа предупредил меня, что хочет ради пущей живописности застелить коврами некоторые жилые помещения, поэтому передал мне тщательно составленный список всех ковров и план их размещения. Я искренне надеялась, что память не подведет меня при распознавании отличительных особенностей табризских и бахтиарских ковров.

Вся тыльная часть дома блистала стеклом. Отсутствие штор меня не смутило. И поскольку из-за тумана я ничего не могла разглядеть на расстоянии более чем двадцать-тридцать футов, то предположила, что подобная обнаженность пространства означает отсутствие посторонних глаз. От средиземноморского пекла окна защищала терраса с греческими колоннами и кирпичным полом со стоком для дождевой воды. Здесь же стояли необъятные терракотовые амфоры с цветами.

— Я покажу вам комнаты наверху, — сказала Марисса.

Я последовала за ней по лестнице. Галеа отдал второй этаж под три спальни. Все они были значительных размеров с выходом на балкон, который органично переходил в террасу. Только одна из спален была доведена до логического завершения: Марисса позаботилась, чтобы ее приготовили к моему приезду. Двуспальная кровать и ванная со всеми прибамбасами произвели на меня благоприятное впечатление, но, тем не менее, я хотела знать, где Галеа собирается поселить меня, когда сам появится в родных пенатах.

— Вы, наверное, устали с дороги, — сказала Марисса. — Я оставила вам кое-что на завтрак. Финики, хлеб и вино в холодильнике. Надеюсь, это придется по вкусу.

— Чудесно. Спасибо, Марисса. И прошу вас, называйте меня Лара. Мы все эти дни будем работать вместе и, надеюсь, подружимся.

Она смутилась.

— Я работаю на Галеа так же, как и вы, — внесла я ясность.

Мое объяснение вполне удовлетворило ее.

— Завтра у нас выходной. Мы с Иосифом, как правило, не работаем по субботам: ходим к мессе, хотя я знаю, что дел до приезда мистера Галеа невпроворот.

— Вот и замечательно. Вы возьмите выходной, а я поработаю над планом более удобной расстановки мебели. Увидимся в понедельник.

— Вы очень любезны, Лара, — оживилась Марисса.

— Ваш сын предложил мне осмотреть столицу и ее окрестности после занятий в школе. Вы не против?