Алмаз раздора, До и после Шерлока Холмса - Конан Дойл Артур (2012)

Джон почти с самого начала их совместной жизни оказался горе — помощником. Работая клерком в фирме по оптовой торговле какао, он многие годы получал около трех фунтов в неделю, но из этих трех дай Бог один доставался его жене, которая вечно высчитывала, экономила, работала по дому и вела хозяйство с тем упорством и терпением, на которые способна лишь истинно преданная и любящая женщина. В конце концов она открыла свою маленькую швейную мастерскую и сделалась независимой от него, точнее сказать, сделала его зависимым от себя. Многолетнее, тщательно скрываемое пьянство Джона однажды закончилось буйным приступом белой горячки, который не остался без внимания владельцев фирмы и привел к его мгновенному и позорному увольнению. Однако в глазах его жены оно не явилось каким-то несчастьем или катастрофой. Она давным — давно решила, что на его слабохарактерную натуру никак нельзя повлиять до тех пор, пока его всюду окружают искушения. Теперь, наконец, он оказался в полной ее власти. Необходимо было найти ему какое-нибудь занятие, которое удерживало бы его под ее влиянием и контролем. Во всех его невзгодах она всегда винила других, а не его. Ее глаза словно не видели жалкую, опустившуюся развалину, они помнили лишь темноволосого застенчивого парня, двадцать лет назад сказавшего, что любит ее больше жизни. Если она сможет оградить его от дурного влияния, все будет просто замечательно. Она обратила весь свой ум и волю, чтобы добиться этого. У Джона давно замечалась склонность к искусству, так что она купила ему краски, бумагу, холсты и все остальное, что нужно художнику. Она умоляла его и ругалась с ним, пока он не стал носить синюю ленту, и целых полгода она ограждала его от опасностей, противостоя всему дурному и поощряя то немногое, что казалось благим, подобно заботливому садовнику, ухаживающему за больным растением. И теперь, похоже, ее старания оказались вознаграждены. Ее муж отказался от своего пагубного пристрастия. Она накопила небольшую сумму и вскоре увеличит свои сбережения. Возможно, она наймет вторую помощницу и даже потратит несколько фунтов на рекламу. Когда в воскресенье вечером она в последний раз зашла в мастерскую, держа лампу в нывшей от работы руке, чтобы полюбоваться на дивный оттенок ткани и изящные линии платья, ей казалось, что долгая, изнурительная борьба подходит к концу и что после длительного ненастья все же выглянет солнце.

В ту ночь она спала как убитая, поскольку работала почти без отдыха, пока не закончила платье. Когда она проснулась, часы показывали почти восемь. Мужа рядом не было. Его одежда и башмаки тоже куда-то исчезли. Она улыбнулась, подумав, что проспала все на свете. Затем она встала, оделась, второпях натянула уличное платье, готовясь выйти сразу после завтрака, чтобы не опоздать на условленную встречу с заказчицей. Спускаясь по лестнице, она заметила, что дверь в мастерскую открыта. С упавшим сердцем она вошла внутрь и не поверила своим глазам — платье пропало.

Миссис Рейби бессильно опустилась на картонную коробку и уронила голову на руки. Вот это удар, внезапный, вероломный, неожиданный! Однако практичность очень скоро возобладала, так что без толку было сидеть и стенать. Она обошла весь дом. Мужа, как она и думала, нигде не оказалось. Она написала короткую записку помощнице, положила ее на столе в швейной, затем вышла из дома, оставив дверь на щеколде, и отправилась на поиски, казавшиеся бессмысленными и безнадежными.

Прямо за углом, на Бромптон Роуд, помещался небольшой ломбард. Именно туда она и поспешила. Грузный рыжебородый мужчина, сидевший в углу и читавший утреннюю газету, поднял на нее глаза.

— Чем могу быть полезен, мэм?

— Не могли бы вы сказать, сэр, заходил ли кто-нибудь нынче утром, чтобы заложить серое платье?

Владелец ломбарда позвал помощника, молодого человека с одутловатым лицом, который появился из-за рядов вешалок с одеждой и груд самых разнообразных предметов, возвышавшихся до самого потолка.