Шифр Джефферсона - Берри Стив (2015)

Хейл радушно вел Шерли Кэйзер к своему дому. Она бывала там уже дважды, и оба раза он принимал меры, чтобы в усадьбе не произошло ничего необычного. Это называлось режим посетителей. Разумеется, их не водили в определенные места, вроде тюремного здания, снаружи оно выглядело как двухэтажный сарай и не вызывало желания приближаться.

Ему было интересно, что Шерли делает здесь.

– Чем я обязан такому приятному сюрпризу? – спросил он.

Выглядела Шерли замечательно. Хотя она близилась к шестидесяти – или даже к шестидесяти пяти, он точно не знал, – на вид ей было около пятидесяти с хвостиком. Ему нравилось ее соблазнять, и ей тоже это как будто нравилось. Их отношения, хотя он поддерживал их ради скрытого мотива, были приятными. В ней бурлила страсть, и она казалась на удивление раскованной для женщины ее возраста. Кроме того, Шерли была кладезем сведений о первом семействе, и ей нравилось, что Хейл как будто искренне интересовался ее жизнью. Это ключ к женщинам, всегда говорил его отец. Пусть думают, что ты принимаешь их дела близко к сердцу.

– Я соскучилась по тебе, – ответила она.

– Мы собирались встретиться через несколько дней.

– Я не могла дождаться, поэтому зафрахтовала самолет и прилетела.

Хейл улыбнулся. Ее выбор времени его устраивал. Вечер был спокойным. Он уже навел справку о других трех капитанах. Каждый вернулся к себе домой, волнений на один день было достаточно.

– Как видишь, – сказал он, – я собирался порыбачить. Не думаю, что ты хочешь присоединиться ко мне.

– Не хочу, – сказала она. Указала на небольшую сумку. – Я привезла кое-какую особую одежду.

Она делала это и раньше.

– Не думаешь, что это будет интереснее рыбалки?

* * *

Уайетт подумал, что форт Доминион выглядел бы уместнее в Шотландии или Ирландии. Известняковые стены расширялись книзу и были некогда укреплены башнями, бастионы ветшали, но казались еще относительно целыми. Разрушающиеся под воздействием стихий валы и сухой ров не давали приблизиться с севера, запада и востока, а южную сторону прикрывал океан. Заходящее солнце окрашивало серый камень в розовый цвет, но впечатление неприступности нарушали разбросанные камни. Уайетт читал, что некогда здесь располагался театр значительных событий, задачей форта было сохранять бухту Махон для короля Георга, но теперь он представлял собой развалины.

На вершине стен сплошным рядом сидели буревестники. Еще сотни их кружились в вечернем небе. По мере приближения к форту Уайетт слышал ропот кайр, чаек, бакланов и моевок – низкий, взволнованный, гипнотический, раскатывающийся, словно гром. Тысячи птиц запятнали булыжники, крики вздымались, затем сливались в некую тревожащую гармонию, на стенах поднялось возмущенное движение.

Он шел по лугу к главным воротам.

Повсюду валялись мертвые птицы.

Очевидно, здесь не было природных санитаров, кроме бактерий. Смрад, слабый у бухты, стал теперь очень сильным. Удушливый запах бессчетных тварей сливался, воздух был заполнен противным запахом жизни, смерти и экскрементов.

Уайетт подошел к главным воротам.

Через старый ров был переброшен деревянный мост, доски его оказались более новыми, скрепленными оцинкованными гвоздями.

Птицы шумно запротестовали против его появления.

Он прошел в ворота сквозь ряд параллельных каменных арок.

Солнечный свет потускнел.

Уайетт вошел во внутренний двор, где было совсем темно, если не считать проходящих через бреши в стене лучей голубого света с вьющимися в них пылинками. Вокруг вздымались трехэтажные стены из потревоженного стихией камня. Разнообразные здания жались к наружным стенам, в окнах внутренних стен не было ничего, кроме вьющихся растений.

Здесь определенно ощущалось как чувство безопасности, так и предчувствие западни.

Ему требовалось осмотреться.

Поэтому он быстро пошел вперед.

* * *