Неприступные стены - Шарон Фристоун (2003)

Все же она не отказала себе в удовольствии помучить его. Сделав длинную паузу, во время которой она рисковала лишиться руки, она спокойно произнесла.

— Я не отказываюсь стать твоей женой. Но если родится ребенок, то воспитываться он должен в Англии, здесь, со мной.

Как ни боролся он с собой, Оливия заметила облегчение, промелькнувшее на мгновение в его глазах. Но вновь на его лице появилась непроницаемая маска.

— Хорошо, Оливия. Я принимаю это условие.

И голос все же выдал его волнение.

Какую-то долю секунды Оливия размышляла о том, что, наверное, совершила величайшую ошибку своей жизни. Но вот он поцеловал ее, и она перестала думать. Он целовал ее с первобытной жадностью, и она была рада этому. Если бы он был нежен, то она бы, наверное, заплакала. А так — это просто секс.

А может, и не просто секс. Она перенеслась мыслями в тот далекий день четыре года назад, когда они впервые встретились. Тогда они тоже целовались в кухне. То ли воспоминания нагнали на нее нежность, то ли Марко сам стал нежнее, но она потянулась к нему с тоской и желанием. Он ответил на ее порыв, но вдруг отпрянул и положил руки ей на плечи, отстраняя ее.

— Не сейчас, Оливия, — мягко сказал он. — Мне нужно кое-что сделать, и срочно.

Единственное, что ей хотелось сделать, — так это растянуться с ним на леопардовом покрывале, причем срочно. Стыдясь румянца, который выступил у нее на щеках из-за эротических фантазий, она отступила.

— Ты говорила, Джонни в гостях? — спросил он, легко поглаживая ее по щеке.

— Да, у викария и его жены. А что?

— А когда он вернется?

— Через восемь дней.

— Прекрасно. А Блэки?

— Блэки сегодня играет в бинго, — недоумевая, ответила Оливия. — Я поеду за ней в деревню к десяти вечера. А почему ты спрашиваешь?

― Потому что завтра, мы с тобой летим в Испанию. Джонни все равно нет, а Блэки присмотрит за домом. Все отлично устраивается. Так что собирай чемоданы. А потом давай поедим чего-нибудь. Я умираю с голоду.

— В Испанию! Но как... Я не могу так внезапно.

— Можешь и поедешь. Я пойду в кабинет. Мне нужно сделать несколько звонков.

Оливия резала соломкой морковь, а, на самом деле, ей хотелось так же покрошить виновника своего смятения. Что она натворила? Что она, вообще, знала о человеке, за которого собралась замуж, кроме того, что ненавидит его? Марко очень скрытен. Четыре года назад, когда она, точно так же, собиралась за него замуж, она знала не более, чем сегодня: что он состоятельный делец, что он родом из Испании, что родители его уже умерли и что родных у него нет. Она, помнится, думала тогда: как ужасно быть одному на белом свете, и жалела его. Сегодня, если бы ни Джонни, она не дала бы себя вовлечь в такую авантюру.

Оливия замерла, в ужасе от того, о чем только что подумала: получается, если бы не Джонни, она бы с легким сердцем отказалась от родного дома?

Ну а поскольку она в ответе за Джонни, другого выхода нет. Если она откажется, то, как объяснить Джонни, что у них больше нет дома и нет денег?

Юрист предложил ей продать свою долю и начать все заново. Не получится. Марко ясно дал понять, что будет препятствовать продаже, как только сможет. Да, он назло устроит в своей половине кузнечный цех, лишь бы отпугнуть покупателей. Он не оставил ей выбора.

Внезапно ей стало холодно. Она положила морковь в глубокую сковородку, где уже обжаривались куски говядины с луком. Марко привык к самой изысканной кухне по обе стороны океана. Что ж, придется ему довольствоваться деревенским блюдом — жаркое с картошкой.

Она вымыла руки, вытерла их кухонным полотенцем и уселась за стол. Вздыхая, она смотрела в окно на заросший сад и думала о том, как сложится теперь ее жизнь.

За Джонни и Блэки можно теперь не волноваться, хоть это радует. Им не обязательно знать подоплеку этого брачного союза. Внешне их жизнь не изменится, только станет спокойнее с деньгами Марко.