Две твердыни - Джон Роналд Руэл Толкин

Вдруг изенгардцы, на удивление Пину, кинулись бежать чуть не вдвое быстрее прежнего: того и гляди, добегут, одолеют первые. И еще он увидел, как солнце заходит, теряется за Мглистыми горами и быстро падает ночная тень. Солдаты Мордора подняли головы и тоже прибавили ходу. Лес надвигался темной лавиной. Навстречу выплеснулись перелески, тропа пошла в гору, забирая все круче и круче. Орки, однако, шагу не сбавляли. Впереди орал Углук, сзади – Грышнак: призывали своих молодцов наподдать напоследок.

«Добегут, успеют, а тогда все», – думал Пин и, чуть не вывернув шею, исхитрился глянуть через плечо. И увидел краем глаза, что на востоке всадники уже поравнялись с орками, мчась по равнине. Закат золотил их шлемы и жала копий; блестели длинные светлые волосы. Они окружали орков, сбивая их в кучу, оттесняя к реке.

«Что же за люд здесь живет?» – припоминал Пин. Было б ему в Раздоле-то поменьше слоняться, а побольше смотреть на карты и вообще учиться уму-разуму. Но ведь тогда какие головы дело обмозговывали: откуда ему было знать, что в недобрый час придется думать самому, без Гэндальфа, без Бродяжника, да что там, даже и без Фродо. Про Мустангрим ему помнилось только, что отсюда родом конь Гэндальфа Светозар; это, конечно, уже хорошо, но одного этого все-таки маловато.

«От орков-то они нас как отличат? – задумался Пин. – Они ведь небось про хоббитов здесь слыхом не слыхали. Хорошо, конечно, ежели они истребят гадов-орков всех подчистую, но лучше бы нас заодно не истребили!»

А между тем очень было похоже, что его и Мерри, как пить дать, стопчут вместе с орками, убьют и похоронят в общей куче.

Среди конников были и лучники, стрелявшие на скаку. Они подъезжали поближе и одного за другим подстреливали отстающих, потом галопом отъезжали, и ответные стрелы орков, не смевших остановиться, ложились под копыта их коней. Раз за разом подъезжали они, и наконец их меткие стрелы настигли изенгардцев. Один из них, пронзенный насквозь, рухнул перед самым носом Пина.

Подошла ночь, однако ристанийские всадники битвы не начинали. Орков перебили видимо-невидимо, но осталось их все же сотни две с лишком. Уже в сумерках орки взбежали на холм, ближний к лесу, до опушки было саженей триста, только дальше ходу не было: круг конников сомкнулся. Дюжины две орков не послушались Углука и решили прорваться, вернулись трое.

– Вот какие у нас дела, – гадко рассмеялся Грышнак. – В хорошую переделку угодили! Ну ничего: великий Углук нас, как всегда, вызволит.

– Недомерков наземь! – скомандовал Углук, как бы не расслышав грышнаковской подначки. – Ты, Лугдуш, возьми еще двоих и неси охрану. Не убивать, пока бледнокожие, суки, не прорвутся. Понятно, нет? Покуда я живой, они тоже пусть поживут. Только чтоб не пискнули, и не вздумай упустить. Ноги им свяжи!

Последний приказ выполнили злобно и старательно. Однако же Пин впервые оказался рядом с Мерри. Орки галдели и ссорились, орали и клацали оружием, а хоббиты тем временем ухитрились перемолвиться словечком.

– Голова у меня совсем не варит, – сказал Мерри. – Укатали, сил больше никаких нет. Если даже окажусь на свободе, далеко не уползу.

– А путлибы-то! – шепнул Пин. – Путлибы! Слушай: у меня есть. У тебя ведь тоже? Они же не обыскивали, мечи забрали, и все.

– Да были вроде у меня в кармане, – отозвался Мерри, – раскрошились только, наверно. Какая разница: я же ртом в карман не залезу!

– Ртом лезть и не надо. У меня… – Но тут ему с размаху пнули в ребра: галдеж прекратился и охранники снова были начеку.

Ночь стояла тихая и холодная. Вокруг холма, на котором сгрудились орки, вспыхнули сторожевые костры, рассеивая золотисто-красные отблески. Костры были неподалеку, но всадники возле костров не показывались, и много стрел было растрачено впустую, пока Углук не велел отставить стрельбу.