Камень Януса - Гриффитс Элла (2013)

— Сестра Иммакулата. — Джуди подалась вперед. Она понимала: теперь все зависит от того, захочет ли эта старая умирающая женщина с ней говорить. Она вложила в слова всю силу убеждения. И даже мысленно подкрепила их молитвой: «Боже, дай ей силы сказать мне правду». — Мы нашли под дверью в дом останки маленькой девочки. Скажите, возможно ли, что это Аннабел Спенс? Пожалуйста, ответьте, это очень важно.

Сначала Джуди решила, что потерпела неудачу. Сестра Иммакулата ничего не произнесла, только между пальцами дрогнули бусины четок. Но затем послышался то ли вздох, то ли стон, и полились слова:

— Это было неправильно и неправедно. Я знала, но любила его. Странно, как нелепо звучит оправдание, но я любила его. Он был для меня всем, и я покрывала его. Сознавала, что грешу. Старалась искупить этот грех, но в итоге он взял свое и потребовал расплаты.

— Сестра, — Джуди коснулась ее руки, — что за грех? Что вы покрывали?

Старая монахиня подняла голову, ее глаза наполнились слезами.

— Он ее убил, а я его покрыла.

День у Нельсона не заладился. Снова завис компьютер, Клаф отправился то ли на поздний завтрак, то ли на ранний обед, и куда-то запропастилась Таня. Хотя бы Джуди была здесь. Она обладала самым неоценимым качеством полицейского — всегда находилась там, где нужна. Кроме сегодняшнего дня, потому что уехала в Саутпорт. Мальчишкой Нельсон провел в Саутпорте каникулы и запомнил сырые прогулки по набережной, завтрак в отеле, где он получал один кусочек тоста, и тысячи всяких безделушек на полках, которых ему не позволяли касаться. Нет уж, он больше туда ни ногой.

И еще он устал. Оставался в доме Рут до полуночи. Она неплохо держалась, разумеется, испытала потрясение, но была, как всегда, оптимисткой. Это-то и нравилось ему в Рут — несгибаемая женщина. Другие бились бы в истерике, ведь — что греха таить — неизвестный подобрался к ее дому, напал, хотел похитить или того хуже. А она как была бунтаркой, так и осталась. Резко возразила Тане, когда та очень тактично предположила, что у нее нервный срыв. Нет, Таня никогда в жизни не поймет таких, как Рут Гэллоуэй. Да и он сам не уверен, что понимает, но восхищается ею. Восхищается? И только? Нельсон постарался избавиться от мыслей о Рут. С него хватит уже той картины, которую он наблюдал дома: Мишель отбирает старые детские вещи, чтобы отдать Рут. Довольно осложнений — и за эти спасибо.

— Сэр!

В дверях кабинета появилась Таня.

— Ну, что еще? — буркнул Нельсон, надеясь, что подчиненная оценит его настроение и исчезнет.

— Я нашла историю болезни Аннабел Спенс.

Это другое дело. Усталость как рукой сняло, и он сменил выражение лица на более приветливое.

— Отличная работа. Показывай.

Похвала привела Таню в восторг.

— Все так, как вы сказали. Удивительная причуда пломбировать молочные зубы ребенка. Вот я и решила: подобную работу, наверное, выполняли не местные врачи. Поэтому связалась с Лондонским институтом дантистов. Он существует с 1911 года, когда-то принадлежал Лондонскому городскому госпиталю, но теперь является частью госпиталя Святого Варфоломея. Там сохранилась история болезни Аннабел, и несколько минут назад нам прислали ее по факсу.

Таня сделала паузу, ожидая похвалы, но Нельсон молча протянул руку за бумагой. Просмотрел листы, нахмурился и произнес:

— Это не она.

— Что?

— Ты заглядывала в документ?

— Нет. Сразу понесла вам.

— Если ты помнишь, у нашего черепа пломба в зубе — редкий случай у таких маленьких детей. А у Аннабел Спенс, если верить этим записям, никаких пломб нет.