Путь Чёрной молнии - Теущаков Александр Александрович

Коридор смертников, то есть приговоренных к высшей мере социальной защиты — смертной казни, располагался в подвале одного из корпусов. Спецкоридор КГБ по сравнению с блоком «В», считался райским местом — вот такой жесточайший режим царил в коридоре смертников. Хорошо охраняемый блок, все двери находятся под сигнализацией. Для Анатолия, работавшего ранее в СИЗО, и то было тайной, какие проводятся там мероприятия. Для непосвященных людей, это строго закрытая информация.

В то же время для Сергея, это не было секретом. Во время своего дежурства по изолятору, он носил на рукаве повязку с надписью ДПНС, и спокойно общался с дежурными по коридору. Так же мог пройти в помещение блока, даже при поддержке двух охранников вызвать для беседы приговоренного к смерти.

В коридоре смертников располагалось десять камер. У дежурного контролера на виду всегда был список приговоренных. В нем обязательно указывались краткие характеристики, к примеру: осужденный Ирощенко Сергей Иванович — «СКС» (склонен к самоубийству), опасен, бывший военный специалист, владеет приемами рукопашного боя.

Камеру номер три, где содержался Ирощенко, открывали только в присутствии трех контролеров, при их появлении он должен был повернуться к стене лицом и отойти от нее на метр. Ноги раздвинуть на ширину плеч, руки вытянуть и положить на стену ладонями наружу. При выводе из камеры руки сковывались наручниками за спиной.

В других камерах сидело по двое, трое приговоренных к смерти, которые ожидали дальнейшей участи. Если кассация отклонялась, адвокаты направляли ее в Верховный суд, затем, по инстанции шло прошение о помиловании. Если приговоренный получал отказ, то через какое-то время прибывал «спецконвой», и его отправляли в исполнительное учреждение. Содержались такие заключенные годами, пока не оглашался любой результат. За редким исключением, помилованного счастливчика поднимали наверх в общую камеру.

Общение с внешним миром в коридоре было только у контролера, через прямой телефон с дежурным по изолятору и кнопкой поднятия тревоги. Когда открывалась центральная дверь в коридор, заключенные, ожидавшие решения последней инстанции, настораживались и притихали. Страх и предчувствие смерти, всегда витало в воздухе: все понимали, что когда-нибудь наступит конец.

Раздавали пищу только люди в форме, простые заключенные, работающие в хозобслуге, в секретный коридор не допускались.

Иногда в свою смену капитан Брагин был очевидцем этапирования осужденного в исполнительную тюрьму, где тот и заканчивал свою мятежную жизнь. Уводили его со скованными за спиной руками, и с резиновой грушей во рту, чтобы он не мог произнести ни звука.

Одно мог сказать Сергей со стопроцентной уверенностью, в их СИЗО смертные приговоры не приводили в исполнение.

Когда братья Брагины изучили дело Ирощенко, Сергей решил вызвать его на беседу. Но, так как доступ в камеру был ограничен, Сергею пришлось получить разрешение у полковника Шилова. Обучаясь в юридическом институте, Брагину приходилось изучать психологию определенного контингента, он не раз составлял на эту тему рефераты, писал интересные статьи, потому Шилов, с допустимого согласия политотдела, никогда не отказывал Брагину в посещении блока «В».

Контролеры приковали Ирощенко наручниками к железному табурету, вмонтированного в бетонный пол. В целях сокрытия секретной информации, Брагин попросил охранников оставить его один на один с осужденным.

Разговор планировался быть долгим и обстоятельным. На предложение закурить, Ирощенко ответил:

— Не курю, начальник, форму поддерживаю.

На шутку Ирощенко, Брагин ответил улыбкой.

— Я уже думал, что ты по мою душу пришел, — сказал Ирощенко.

— Рановато тебе еще собираться в последний путь.

— Да уж скорее бы, все к одному концу.

— Неужели не хочется жить?

— Ох, начальник, не дай тебе Бог оказаться в моей шкуре, ты бы по-другому посмотрел на жизнь.