Друзья и возлюбленные - Джером К. Джером (2013)

— Слушай меня, подруга. Слушай внимательно. Ты всю жизнь считала Лоренса своей собственностью и постоянно намекала — будь то словами или поступками, — что знаешь его лучше и дольше, чем я. Пока у тебя был Фергус, ты меня терпела, но потом он ушел, и ты решила вернуть себе Лоренса. Вздумала, что он твой чуть ли не по праву!

Джина склонила голову, и волосы блестящими перьями упали ей на лоб. Она отвела их за уши.

— Я не звала его, Хилари. Он пришел ко мне по своей воле.

— Не мог он прийти без твоего согласия! Только не Лоренс. Ты подала ему знак.

— Нет! Он сам меня нашел!

— А отшить его ты не додумалась? Сказать, что вы с ним только друзья и что ты не можешь предать его жену и детей?!

Джина не выдержала и закричала:

— Я тоже влюбилась!

Хилари расправила плечи.

— Ах да! И каково тебе теперь, когда ты разрушила жизни моих мальчиков, Софи и мою? Будешь спать спокойно? Без зазрения совести уедешь с Лоренсом во Францию и там построишь свое счастье?

Зазвонил телефон.

— Не бери трубку.

— Я не могу, это…

— Да ты у нас трусиха, оказывается! Не просто подруга, какой врагу не пожелаешь, а малодушная дрянь!

Джина схватила трубку.

— Да? Что?! О Господи, мама… Да. Когда? Конечно. Конечно, я приду. Скоро буду. Да-да, мам, я понимаю. Через десять минут я приду.

Она положила трубку и несколько секунд стояла с опущенной головой.

— Что такое? — Хилари смягчилась.

— Я сейчас не могу с тобой разговаривать. Звонила мама. Дэн умер. — Джина подняла голову и впервые посмотрела Хилари прямо в глаза. — Это случилось двадцать минут назад.

ГЛАВА 13

— Да что ты так уставилась? — воскликнула Ви. — Как будто ждешь, что я вот-вот разревусь!

— Мам, я…

— Ну и взгляд у тебя! С таким взглядом впору…

— Мне просто очень тебя жалко.

Ви фыркнула и скривилась, чтобы вновь не разрыдаться. В руках она держала носовой платок — не бумажный (одноразовые платки она презирала), а матерчатый, с шершавой кружевной тесьмой и вышитыми цветами. Она то и дело скручивала его в мокрую веревку.

— Одна медсестра… Помнишь ирландку, которую я терпеть не могла? Вечно об Иисусе что-то говорила. Она-то по крайней мере уважала Дэна, называла его «мистер Брэдшоу», а не «Дэн» или «дорогой»… В общем, когда он умер, она мне говорит: «Вы должны возлюбить Кэт Барнетт во Христе». А я ей: «С ума сошли, возлюбить Кэт Барнетт! Пожалуй, только во Христе ее и можно возлюбить, а иначе никак».

Джина налила маме еще чаю. В гостиной было жарко, но Ви постоянно дрожала, кутаясь в шерстяную кофту и шаль, которую Джина нашла в комнате для сушки белья.

— Кэт не виновата, мам…

Ви обмотала платок вокруг пальца.

— Надо же мне хоть кого-то винить!

— Понимаю.

— Это слишком жестоко… Он умер без всякой причины…

— Причина была, мам. Больное сердце.

— Да, да, знаю. Я знаю! — Ви закрыла глаза.

Джина посмотрела на Софи, которая сидела, скрючившись, на неудобном стуле с прямой спинкой. Она ежи мала скомканный платок; глаза у нее были красные.

— Соф?

Та прошептала:

— Я с ним даже не простилась, почти не навещала его…

— Тебе сейчас трудно, — сказала Ви. — Очень трудно. — Она взяла чашку с чаем, посмотрела на ее содержимое и поставила обратно. — Горе — это всегда тяжело, потому что с ним ничего не поделаешь. Можно только смотреть ему в лицо и терпеть.

Она встала и подошла, к тумбочке, на которой, точно святыня в обрамлении роз, стояла фотография Дэна.