Друзья и возлюбленные - Джером К. Джером (2013)

Она прошла во двор. У кухонной двери стоял фургон винного магазина, и один поваренок в синих клетчатых брюках и белой рубахе, прислонившись к кузову, болтал о чем-то с водителем. Ви окинула его взглядом. Это был Кевин, фамилию не вспомнить… Раньше она иногда виделась с его тетушкой Фредой, когда по субботам ходила с Дэном в бар.

— Мистер Вуд дома? — спросила Ви.

Кевин отлепился от фургона и ответил:

— Ага. На кухне. Проходите, не стесняйтесь.

Ви никогда не была на кухне «Би-Хауса». Выглядела она зловеще: длинный стол посередине, рабочие поверхности из нержавеющей стали и огромная плита размером с корабельный бойлер. Ви стояла на пороге и боязливо оглядывала комнату. Второй поваренок сортировал какую-то зелень из ящика, а в углу за столом сидел Лоренс. На нем был только фартук поверх обычной одежды, а не поварской костюм. Ви кашлянула. Ее никто не услышал.

— Лоренс, — наконец произнесла она.

Тот поднял голову и сразу вскочил.

— Ви!

Она вошла в комнату, а Лоренс кинулся к ней.

— Ви, как дела? — Он поцеловал ее в щеку.

— Нормально, если учесть, что творится вокруг. У тебя есть минутка?..

— Ну, я немного занят. Опять куча постояльцев…

— Я ненадолго. — Ви взяла его за руку. — Всего на пару минут, Лоренс. Надо поговорить.

— То есть мне нельзя жить с тобой? — спросила Софи.

Они ехали в машине в сторону Ричмонда, на встречу с каким-то торговцем.

— Нет, я такого не говорил. Просто мы с Тони поругались…

— Знаю.

Она сидела у себя в комнате и отчетливо слышала, как голос Тони несколько раз чуть не сорвался на крик. Слов она не разобрала, а гордость и отвращение не дали ей приложить ухо к двери или слегка ее приоткрыть. Только один раз Софи услышала, как Тони воскликнул: «Ты же обещал! Обещал!» — и, несмотря на собственные интересы, пожалела его.

— Ты для меня важнее всего, не сомневайся, — сказал ей Фергус. — Но я вынужден признать, что стою сейчас перед некой дилеммой…

Софи приложила ладонь к животу. Он был совершенно плоский. Месячные должны были начаться позавчера и не начались. Позавчера она поговорила с матерью. Та напомнила, что по закону Софи должна учиться, год уже начался, и директор школы дважды звонил и спрашивал, где ее дочь. Джина пообещала, что через несколько дней Софи вернется к урокам.

— Это не выход, — наставляла ее Мама. — Нельзя пропускать школу из прихоти. Учиться — твой долг.

Софи пересказала их разговор Фергусу, и с тех пор он больше ни разу не спрашивал ее о школе или месячных. Ока покосилась на отца. Вот интересно, он сейчас думает о ее проблемах или озабочен своими? Софи с испугом осознала: вместо ярости, переполнявшей ее при мысли, что отцу куда важнее собственная жизнь, ее лишь охватывает тревога. Если она теперь скажет: «Пап, насчет беременности…», Фергус только напустит на себя озабоченность, пряча за ней внутреннее желание отгородиться от дочкиных бед, а потом практично и жестоко предложит свозить ее к врачу. Софи не хотела к врачу, по крайней мере не сейчас, когда папа так по-взрослому рассержен ее легкомыслием. Почему он не может сосредоточиться на ее чувствах, понять, зачем она переспала с Джорджем и поступила так опрометчиво? Она снова сжала живот, а затем тайком скрестила пальцы на обеих руках.

— Видимо, я должен все тебе рассказать, — хмурясь, проговорил Фергус.

Софи выглянула в окно. Они ехали по широкой дороге, по обеим сторонам которой стояли кирпичные дома с шиферными крышами, местами оптимистично и бестолково разбавленные псевдогеоргианскими дверями, имитацией витража и шершавой штукатуркой.

— Слушаю, — сказала она.

— Попытайся принять мои слова спокойно, как взрослая.

Софи молча подсунула скрещенные пальцы под бедра и вжалась в сиденье.

— Тони — гей.

Она молчала.

— А я — нет.

— Вот как.