Капут - Курцио Малапарте (1944)

Склады «Эланто» тоже горели. Было холодно. Женщины кутались в меха, ледяное ночное солнце сверкало сквозь деревья парка. Вдалеке, в районе Суоменлинна лаял пес.

Тогда я принялся рассказывать историю о собаке посла Италии Мамели, случившуюся во время бомбардировок Белграда. Собаку звали Спин.

XI

Взбесившееся ружье

Когда начали бомбить Белград, посол Италии Мамели позвал своего пса:

– Спин, поторопись, пойдем!

Но Спин, великолепный английский грифон трехлетнего возраста, забившийся в углу кабинета под портретами Папы, Короля и Муссолини, как бы прося у них защиты, не выходил к хозяину на его зов: он трусил.

– Спин, быстрее, идем в убежище.

По необычным ноткам в голосе Мамели пес понял, что пришло самое время бояться: он стал скулить, мочиться на ковер и оглядываться вокруг помутневшими глазами.

У этой статной английской собаки, кобеля благородных кровей, была одна только страсть – охота. Мамели часто брал Спина с собой на охоту в леса под Белградом или на маленькие острова посреди Дуная как раз против Белграда, между Панчево и Земуном. Он снимал со стены ружье, вскидывал его на плечо и говорил: «Спин, за мной». Пес лаял и прыгал от радости, а пробегая мимо развешенных на стене коридора ружей, ягдташа из добротной английской кожи и прочего снаряжения, умильно смотрел на них и вилял хвостом.

Но в то утро, с началом бомбежки Белграда, Спин стал бояться. Бомбы взрывались с диким грохотом. Разрывы сотрясали стоявшее невдалеке от старого королевского дворца здание посольства Италии вплоть до фундамента, сверху летели куски штукатурки, длинные трещины раскалывали стены и потолки.

– Быстрее, Спин!

Спин сползал по ступенькам убежища, поджав хвост, скулил и орошал мочой ступени.

Убежищем был простой подвал на уровне земли, его вовремя не удосужились укрепить балками, усилить свод бревнами или бетонными опорами. Из окошка на уровне улицы спускался бледный пыльный луч света. Вдоль стен на грубых полках стояли фьяски с кьянти, бутылки с французским вином, виски, коньяком и джином, а с потолка свисали фриульские окорока из Сан-Даниеле и ломбардские колбасы. Этот подвал был настоящей мышеловкой. Хватило бы одной небольшой бомбы, чтобы похоронить в нем всех служащих посольства вместе со Спином.

Было семь часов двадцать минут утра, воскресенье, 6 апреля 1941 года. Спин сползал по ступеням убежища и скулил от страха. Пробегая по коридору, он поднял голову: все ружья на месте. Значит, страшные звуки – не выстрелы, это что-то новое, ненормальное, совершенно несвойственное человеку и природе. Земля колебалась как при землетрясении, дома сталкивались друг с другом, со страшным треском рушились стены, слышался звон бьющегося об асфальт оконного стекла, крики ужаса, плач, призывы на помощь, проклятия и стоны обезумевших людей, спасающихся в спешном бегстве. Кислый запах серы просачивался в подвал вместе с дымом взрывов и пожарищ. Бомбы сыпались на Теразие, на площадь Споменик, на старый королевский дворец. По улицам на большой скорости пролетали машины с генералами, министрами, придворными и государственными чиновниками. Страх охватил военные и гражданские власти, они в спешке покидали город. Около десяти утра столица оказалась брошенной на произвол судьбы. Началось мародерство.