Тигриный лог - AlmaZa

- Ты?! – округлил глаза Сандо, сверкнув белками, контрастирующими с его черными глазами и смуглым лицом. Я стала перебирать пальцы, сцепив их перед собой. Что я должна была сказать? Я смотрела на Сандо по-другому. Не знаю, кого именно кто-то там у него убил, возлюбленную, сестру или мать, но я переосмыслила его поведение и не могла отвечать, как раньше. Я не хотела грубить и хамить ему, но продолжала побаиваться его неадекватных выходок. – Какого черта ты тут делаешь?! – он обошел Лео и двинулся ко мне, но тот поймал его за плечо.

- Зачем ты подслушивал? – обратился не грозный, но скверно настроенный голос Лео, не одобрившего мой шпионаж, который был очевиден. О, пресвятые угодники, он умеет держать язык за зубами? Я была уверена, что если бы он и обратился ко мне, то в женском роде. Но нет, он понял и сумел исполнить всё правильно. Что заставило его умалчивать, верность Хенсоку или расположение ко мне?

- Я переживал за Сандо и пошёл убедиться, что он ничего с собой не сделает…

- Ты? Переживал за меня?! – хохотнул Сандо, покривив ртом. – Какие мы чувствительные. Однако во время боя ты болел за Чимина. Что за перемена симпатий?

- Да, я хотел его победы, но это не значит, что я не могу заботиться и о других.

- Не надо прикрывать тупое подслушивание благородными целями! – ткнул в меня на расстоянии пальцем Сандо. – Погрел уши? Получил, чего хотел? Проваливай, иначе я тебе сам задницу надеру!

- Подслушивать не хорошо, - подтвердил Лео, но не перестал придерживать особо прыткого. – Но ты не должен его трогать, ясно? Сандо, я ничем не смогу тебе помочь, если ты будешь устраивать склоки и драться с братьями. Это ещё хуже. Обещай мне, что Хо ты не тронешь?

Поджав губы и покосившись на меня с презрением и ненавистью, Сандо сделал шаг назад, отступив.

- Обещаю, - немного успокоившись, кивнул он. У меня камень с души упал, и я слегка осмелела.

- А разве секретничать и держать тайны от братьев – не против монастырского устава? Нам всем, и мне, и вам в том числе, говорили наставники, что мы не должны отдаляться от остальных, скрытничать и замыкаться от общины. А вы оба постоянно сторонитесь людей и шушукаетесь! Это неприятно и неправильно! – высказала я. Лео колко впился в меня глазами. Мне показалось, что внутренним слухом я слышу шипение. По-моему, он пытался общаться со мной, как с животным – телепатически. Но он сказал и вслух:

- Никто не имеет право требовать полной честности, не будучи честен сам, - я заткнулась. Как тонко он мне намекнул, что я девочка, о чем не должен знать ни один монах. И покуда они этого не знают, я не узнаю их тайны. Бартер. – Монастырская жизнь подразумевает отсутствие тайн во время проживания здесь, - обращался он дальше как будто бы к Сандо, чтобы не слишком много общаться со мной. Но направлено нравоучение было, конечно же, мне. – То, что осталось за воротами – единственная собственность монахов, которую они могут носить с собой или похоронить, но другие не смеют лезть в ту жизнь, что была у нас до Тигриного лога, - Лео отпустил Сандо и, отправляясь восвояси, остановился рядом со мной, кинув холодный взгляд сверху вниз: - Никто не должен ворошить прошлое монаха, которое было у него до Тигриного лога. Никогда.

Я не выдержала его глубинного упрека этих слов, опустив глаза. Лео ушел. Он запрещал мне совершать поползновения в его сторону, это было ясно. Он не собирался делиться своими трудностями, не собирался рассказывать о себе. Он понимал, что я пыталась вытащить наружу его страхи и фобии, и он отказался пойти навстречу. Я была готова сдаться и опустить руки. Сандо задумался о чем-то, глядя на всё это.

- Мне очень жаль… - промямлила я.