Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

В шаге от меня царил ад кромешный: Омохундро уже встал, держась за живот – он у него не иначе как из чугуна был – и хватая ртом воздух; Уилл лежал на полу, но крепко держал Спринга за лодыжку, в то время как второй мой тюремщик обхватил капитана за шею. Прямо на моих глазах Спринг стряхнул его и повернулся, намереваясь наступить на лицо Уиллу. «Да, – думаю, – вечера в зале для симпозиумов в Ориэле не были потрачены впустую». В этот миг один тщедушный малый из зрителей вскидывает руку, выкрикивает что-то по-французски и пытается выбить из моего отважного капитана мозги при помощи своей тросточки.

Спринг схватился за нее и потянул – и трость осталась у него, зато в руке лягушатника блеснули два фута обнаженной стали. Тот взмахнул ею и что-то прокукарекал по-галльски. Бедный простофиля. Взметнулся вихрь, раздался хруст ломающейся кости – и вот наш лягушатник уже стенает, лежа на полу, а Спринг сжимает в руке его трость-шпагу. Я слышал, как закричал Омохундро, бросаясь на капитана и извлекая пистолет из-под полы сюртука. Спринг прыгнул навстречу ему с кличем: «Habet!»[22] И, о Боже, прямо перед моим остекленевшим от ужаса взором Омохундро зашатался, глядя на пронзившую его сталь, потом опустился на колени, выронив пистолет, и рухнул ниц с душераздирающим стоном.

Воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только скрежетом ногтей Омохундро по доскам, а спустя миг еще и торопливыми шагами одного из основных действующих лиц, спешащего покинуть сцену. Уж если я чему-то и научился в жизни, так это вовремя откланиваться: махом перескочив прилавок, я нырнул через дверь в подсобку, а из нее – в открытое окно, и вот уже улепетываю вовсю по улице, не думая ни о чем, только бы оказаться подальше.

Даже не знаю, сколько я пробежал, петляя по улицам, перепрыгивая через заборы, пробираясь по дворам, но остановился, только когда совершенно вымотался. Погони слышно не было. Слава богу, день клонился к вечеру, стремительно наступали сумерки. Я заковылял по пустынному переулку, переводя дух и собираясь с мыслями.

Мое возвращение в Англию плакало горючими слезами: судя по всему, Спринга вздернут, и не сделай я ноги, болтаться мне рядом с ним. На меня и так уже повесили всю вину за парней, которых убила Касси – разве я не собственными глазами видел свое имя в объявлении о розыске? – в сравнении с этим дела Рэндольфа и Омохундро – не более чем закуска. Надо бежать, но куда? Во всех этих треклятущих Штатах не найти мне укромного местечка. Усилием воли подавив панику, я принялся думать. Бежать нельзя, надо спрятаться – да только где? Стоп, возможно, есть одно местечко. Сьюзи Уиллинк укрыла меня в прошлый раз, принимая за дезертира из американского флота; но пойдет ли она на это теперь, когда мне вменяют серьезное преступление? Но я ведь не убивал Омохундро – да и она может не узнать ни про него, ни про Спринга. А ведь эта милая старушка была без ума от меня, все глаза проплакала при прощании. Да-да, небольшая порция Гарри на ночь, и Сьюзи готова будет прятать меня хоть до второго пришествия.

Проблема в том, что у меня нет ни малейшего представления, в какой точке Нового Орлеана я сейчас нахожусь и где располагается заведение Сьюзи. Я помнил, что оно где-то в районе Вьё-Карре. Но нельзя же мне расхаживать по городу с расспросами, когда флотские – да теперь и городские полисмены – повсюду рыщут в поисках меня. Я осторожно пошел вперед, держась тихих переулков, пока не набрел на старого ниггера, сидящего на крылечке, и тот указал мне верную дорогу.