Флэшмен под каблуком - Джордж Макдоналд Фрейзер (1977)

Если день был плох, то ночь оказалась в сто раз хуже. Темнота застала нас еще в нескольких милях от Патусана, и вместе с ней опустился туман. Пока мы крутились на якоре, встав посередине реки, не видно было ни зги: только белесые призрачные полосы, мерцающие в сгущающейся тьме. Машина была остановлена, и до нашего слуха долетало журчание воды, которое перекрывал дь-ский хор криков и визгов, звучащих во мраке – джунгли были мне в новинку, и я даже не представлял, какую жуткую какофонию можно услышать там ночью. Я простоял на палубе минут десять и за это время засек по меньшей мере полдюжины увешанных черепами прао, крадущихся из черной мглы – чтобы минуту спустя самим обратиться в тень. Затем я решил, что лучше будет спуститься вниз, и нырнул в раскаленные железные недра; разыскал свободный уголок в машинном отделении, где и свернулся калачиком, сжимая свой кольт и прислушиваясь к зловещему шепоту собравшихся по другую сторону полудюймовой переборки охотников за головами.

И каких-нибудь десять дней назад я прохлаждался в сингапурском ресторане, ублажая себя лучшими винами и яствами и пожирая похотливым взором мадам Саббу! И вот теперь, благодаря распутству Элспет, заглядываю в глаза самой смерти, если даже не хуже. «Если выберусь отсюда, – думаю, – разведусь с этой шлюхой, чтоб мне лопнуть!» С моей стороны, глупостью было уже жениться на ней… Тут я, видимо, задремал, потому как увидел ее на залитом солнцем лугу у реки: золотистые пряди стелются по траве, щечки раскраснелись от нашей пылкой первой встречи, губы улыбаются. Это прекрасное белое тело… И тут, подобно черному облаку, во мне вспыхивает воспоминание об ужасной судьбе тех пленниц из Линга. А ведь Элспет в руках тех же жестоких дикарей! В этот самый момент какой-нибудь грязный скот терзает ее, причиняя невыносимые страдания… Я очнулся, задыхаясь и обливаясь холодным потом.

– Они не коснутся тебя, старушка! – прохрипел я в темноте. – Нет, я не позволю! Я…

А что мог я сделать? Ринуться, как Бесстрашный Дик[87], ей на выручку, не взирая на упырей, которых видел на пиратском прао? У меня не хватит мужества – я даже вероятности такой не рассматривал, ибо, скажу вам, преимущество быть трусом до мозга костей, вроде меня, состоит в том, что принимаешь себя как данность и не терзаешься ни малейшими угрызениями совести. Это действует, и ни разу не упрекнул я себя в гибели Хадсона, Икбала или еще какого-нибудь благородного героя, смерть которого послужила мне ступенькой на пути к безопасности. Но Элспет… И в этой грязной кочегарке передо мной встал ужасный вопрос: если бы речь шла о моей или ее шкуре – я бы тогда тоже поджал хвост? Ответа я не знал, но мог догадываться, если судить по послужному списку, и на миг альтернатива смерти показалась мне горше ее самой. В голову даже закралась мысль: не достиг ли я предела своего малодушия? Идея оказалась так ужасна, что, зажатый между ней и поджидающими меня впереди опасностями, я зашептал слова молитвы: «О, Боже милостивый, прости мне все ужасные грехи, мною совершенные, и те, что я обязательно совершу, если выберусь из этого ужаса. А лучше просто не обращай на них внимания, Отец наш Небесный, но обрати милость Твою на Элспет и на меня и сохрани нас обоих; если же придется выбирать кого-то из нас, то Х-ста ради, не предоставляй решать мне самому. И какова бы ни была воля Твоя, пусть не буду я страдать и мучиться: если смерть моя спасет ее, устрой все так, чтобы я погиб быстро и не догадывался об этом… Нет, постой-ка: забери лучше Брука – этот у-док давно мечтает о героической кончине и грезит о венце мученика, да и в компании Твоих святых будет куда как уместен. Только сохрани Элспет… И меня тоже, поскольку какой прок мне в ее спасении, если я окажусь мертвым…».