Флэшмен под каблуком - Джордж Макдоналд Фрейзер (1977)

– Ох, – вздыхает Элспет, нахмурившись – Б-же, как она была прекрасна, хотя и дура! – Ты хочешь сказать, он… о, как он может быть таким гадким? Ах, Гарри… – и она принялась рыдать, вздрагивая всем телом так, что я едва не вскипел. – … Я могу вынести все: страх, стыд… и все такое, но мысль, что ты мог изменить мне… если верить его намекам… Ах, это разобьет мне сердце! Скажи, что ничего не было, любимый!

– Конечно, не было! Скажешь тоже: жирная корова Лейд! Как ты могла подумать? Я презираю эту женщину, да и как я мог хотя бы глянуть на нее или на какую-нибудь другую, когда у меня есть собственная совершенная, как ангел, Афродита…

Заметив, что подозрительное выражение в ее глазах померкло, я попытался провести пару осторожных толчков, но, сочтя нападение лучшим способом защиты, резко остановился и грозно нахмурился.

– Этот наглый мерзавец Соломон! Он ведь готов на любую подлость. О, дорогая моя, я с ума сходил все последние недели, представляя тебя в его лапах, – я сглотнул от сдерживаемых мучений. – Скажи мне: пользуясь твоим положением, успел он… ну… э-э… успел этот подонок?..

От моих усилий румянец и так уже покрывал ее щечки, теперь же она сделалась совершенно пунцовой и тихо застонала, а невинные глазки наполнились слезами.

– Ах, как ты можешь спрашивать такое? Разве я смогла бы жить если… если… О, Гарри, я не верю, что это ты рядом со мной, целый и невредимый! Ах, любовь моя!

Итак, проблемы были улажены (насколько такое возможно с Элспет, потому как я никогда не способен был понять, лгут ли эти детские глаза и алые губки, так что ч-т бы с ней), и миссис Лейд предана забвению – по крайней мере, до поры, пока мы не покончили с неотложным делом и не принялись болтать, лежа на полу каюты в сгущающихся сумерках. Само собой разумеется, рассказ Элспет лился неудержимым потоком, я же слушал вполуха, будучи слишком слаб, потрясен нашей внезапной встречей и озабочен переделкой, в которую мы угодили. Ни с того ни с сего, посреди описания рациона, которым ее кормили во время плена, она говорит:

– Гарри, а ты уверен, что не оседлал миссис Лейд?

Я настолько оторопел, что ей пришлось повторить вопрос.

– Что? Б-же правый, детка, что ты имеешь в виду?

– Ты кувыркался с ней?

Даже не знаю, как мне удалось сохранить здравый рассудок, шестьдесят лет ведя с ней беседы. Тогда, конечно, мы были женаты только пять, и мне еще предстояло постигнуть все глубины ее своеобразного характера. Прочистив горло, я говорю:

– Пр-тье, я же сказал, что нет! Да и кстати – крайне неприлично употреблять подобные выражения!

– Почему? Ты же употребляешь – я сама слышала на вечере у леди Чалмерс, когда ты болтал с Джеком Спидикатом. Вы обменивались мнениями по поводу Лотти Кэвендиш и о том, что ее муж мог найти в столь глупом создании, и ты сказал, что с ней, вероятно, здорово кувыркаться. Я сделала вид, что ничего не слышала.

– Не может быть! Я не мог сказать такого… да и вообще, дамам не пристало понимать такие… такие вульгарные выражения.

– Но дамы, которых седлают, наверное, понимают их.

– Это не дамы!

– А кто? Разве Лотти Кэвендиш не дама? А я: ведь ты оседлывал меня много-много раз.

Она вздохнула и улеглась поудобнее. Помоги нам Г – дь!

– Ну, я не… не делал ничего подобного с миссис Лейд, так что успокойся.

– Я так рада, – проговорила она и вскоре уже мирно посапывала.