Как уморительны в России мусора, или Fu**ing хорошоу! - Черкасов Дмитрий (2003)

— Ладно, — примирительно сказал Соловец. — Не буду… Но чё хоть барабан проблеял, не помнишь?

— Депутат какой-то деньги из Москвы повезет, — начальник дежурной части наморщил лоб, пытаясь напрячь свою память. — Вроде, из Госдумы, и переоденется бабой… Или он — баба, а мужиком нарядится? Эх, не помню… Вот его или ее и должны хлопнуть. Два киллера… Или три?.. Или один киллер и два депутата?.., — Чердынцев замолк.

— Это всё? — разочарованно спросил начальник ОУРа, выждав для приличия пару минут.

— Вроде да… Нет, погоди! — лицо майора озарила счастливая улыбка. — Вспомнил! С ним помощник будет.

— С кем — с депутатом или с киллером?

— С депутатом, конечно. Я даже фамилию его записал.

— Депутата?

— Нет, помощника, — Чердынцев покопался в кучке бумажек, сваленных в верхнем ящике стола. — Вот, нашел. Его фамилия — Линько. Зовут Бесланом.

— Ага! Это уже что-то, — обрадовался «убойщик» и достал из кармана ветхий органайзер. — Давай-ка я себе помечу… И ты черкани в журнале — ОУР, мол, взял дело на контроль. Когда, гришь, мочить должны?

— Да, вроде, сегодня вечером…

* * *

Когда Соловец вернулся к коллегам, то обнаружил их пьющими принесенный капитаном Казанцевым портвейн «777» и закусывавших его жаренными подсолнечными семечками из огромного, килограмма на два, кулька, свернутого из газеты «Час Треф». Ни на что другое сие печатное издание всё равно не годилось — статьи в нем печатались зело скучные и многословные, карикатур не было, бумага была слишком плотной и царапучей для использования ее в клозете. Но форматом «Час Треф» выгодно отличалась от других псевдодемократических листков.

Шелуху опера по-свойски сплевывали себе под ноги.

— Нашел я вам дело, — радостно сообщил начальник ОУРа и покосился на черный кожанный ошейник с заклепками, выпирающий из под ворота рубахи Казановы. — Чё это там у тебя?

— Так, ничего, — смутился капитан, которому прошлой ночью ради прикола одели этот садо-мазохистский аксессуар его новоприобретенные «голубые» друзья из клуба «Пассивный петушок», но в процессе пьянки, инициированной оперативником, потеряли ключ от маленького замочка на шее.

Внутри ошейника шел тонкий витой стальной шнур, так что без кусачек аксессуар не снимался.

Казанцев утром пытался перерезать шнур ножницами, но лишь покромсал тисненую кожу и чуть не вспорол себе шею в районе сонной артерии.

— Какое дело? — оживился Виригин.

— Настоящее. Покушение на депутата Госдумы, — Соловец подмигнул Максу.

— Это хорошо, — согласился Любимов и предложил выпить за удачное раскрытие еще не совершенного преступления.

Разумеется, воздержавшихся не нашлось.

* * *

Разгром рюмочной мгновенно прекратился, как только алконавты заметили выворачивавших из-за поворота мрачных пэ-пэ-эсников.

Патрульные шли молча, в колонну по четыре, некоторые приволакивали ноги, но с шага не сбивались. На неотягощенных интеллектом лицах рядового состава застыло выражение полной покорности.

Позади конвоируемых к месту службы постовых на УАЗике везли подполковника Петренко, по грудь торчавшего из открытого окна правой передней дверцы и время от времени выкрикивавшего в мегафон «Ать-два! Левой!..». Рожа сержанта Крысюка, маячившая за рулем, была сосредоточенна и деловита.

Привязанные за обмотанные веревкой руки к заднему бамперу милицейского «козла», тащились младшие сержанты Дудинцев и Коган, отказавшиеся исполнить приказание Мухомора и встать в строй.