Как уморительны в России мусора, или Fu**ing хорошоу! - Черкасов Дмитрий (2003)

Вислоусый Баблуменко прибыл в Питер из солнечного Еревана с краткой остановкой в Москве, где полгода прослужил сантехником в главном здании телецентра в Останкино, что позволяло ему считать себя экспертом в вопросах телевидения в частности и культуры в целом, и постоянно поучать своих знакомых, вещая, как он запросто «сгонял с толчка» самого генерального директора ОРТ, когда ремонтировал у него в личном сортире прохудившуюся итальянскую сантехнику.

Про то, как его самого в три минуты выбросили на улицу, уличив в краже смесителей, Баблуменко умалчивал.

В прокуратуру он попал совершенно случайно.

Шел себе по улице, мечтая о том, как было бы хорошо, если б он нашел полный кошелек долларов, увидел наклееное на дверь невзрачного зданьица объявление о приглашении на собеседование всех желающих стать дознавателями и следователями, и решил зайти. Проводившему опрос претендентов заместителю прокурора Выборгского района вислоусый претендент отчего-то приглянулся и уже через неделю новоиспеченный следователь-стажер допрашивал своего первого клиента.

А еще через месяц поразительно жадного даже для правоохранительной системы, всё время стремящегося «присосаться» то к одному, то к другому коллеге и за чужой счет налакаться до поросячьего визга, Баблуменко стали называть «Мальчиком, воспитанным клопами»…

* * *

Фамильянц родился и вырос в самостийном Львове, с трудом окончил там два курса местного "нэзалэжного [96] " финансово-экономического института, более напоминавшего ПТУ для бухгалтеров с задержкой умственного развития, долго мыкался без работы и объявился в Северной столице в составе бригады кочующих хохляцких строителей, где тут же нарвался на проводимую по приказу начальника ГУВД общегородскую операцию по проверке документов у подозрительных брюнетов.

Носатого «хача», несмотря на его южноукраинский говор, задержали и на неделю заперли в районном КПЗ, предварительно отрихтовав дубинками.

Выйдя на свободу, Фамильянц полной грудью вдохнул свежий питерский воздух, прошел ровно двести метров и попал в руки патрульных из соседнего РУВД, шакаливших на чужой территории с целью выполнения плана по задержанию брюнетов.

Визжащему от возмущения «подозрительному хохлу» накидали по почкам и по жбану, отвезли на базу и опять кинули в камеру. Там он немного послужил "наседкой [97] " местному оперу по кражам и возлюбленным двухметровому уголовнику, взятому на грабеже, обозлился на весь белый свет и сразу же после освобождения устроился на работу в прокуратуру, предъявив подслеповатому кадровику купленный в переходе станции метро «Гостинный двор» липовый диплом об окончании юрфака МГУ…

* * *

«Воспитанный клопами» сел за свободный стол, положил перед собой рядком все три «телефона» и уставился на них, словно ждал важного звонка.

Такой прием он часто использовал в процессе ведения допроса подозреваемых и обвиняемых. Следователь считал, что это заставляет визави понервничать. В чем-то Баблуменко был прав — посетители его кабинета, большинство из которых могли отличить настоящий мобильник от имитации, немедленно начинали предполагать психическую неадекватность прокурорского работника, старались побыстрее закончить неприятную процедуру ответов на тупые вопросы и ретироваться.

Рядом с коллегой на продавленный стул плюхнулся Фамильянц и тоже выложил на стол мобильники.

Повисла пауза.

Сэр Генри с изумлением посмотрел на поджавшего губы Соловца, у которого ходили по щекам вздувшиеся желваки. Британец не знал, что так майор реагирует на попытки покуситься на скудные запасы спиртного в его отделе.

— И долго вы тут сидеть собираетесь? — сквозь зубы поинтересовался начальник ОУРа.

— Пока не нальете. — честно признался Баблуменко. — Башка трещит — не передать, как!