Голос крови - Том Вулф (2012)

– Мы пойдем в море… смотреть регату!

– И что я там увижу?

– Не скажу. Ты должна это прожить.

Разумеется, их колонна, колонна избранных, собственников, первой съезжает на берег по ту сторону пролива, на землю легендарного Фишер-Айленда. Норман не может удержаться и снова напоминает Магдалене, что они – в числе избранных.

:::::: Ладно, все путем. Не буду зацикливаться. Он как мальчишка увлечен этими штуками: престиж и прочее… А в «60 минутах» держался так уверенно. На национальном телевидении!::::::

С парома они едут на восток по улице под названием Фишер-Айленд-драйв. Норман с удовольствием объясняет, что это вообще-то единственная улица Фишер-Айленда. Да! Единственная! Большой петлей она опоясывает весь остров. Да, куча дорог отходит от нее, как ты можешь видеть, но это все частные дороги, ведущие на частную территорию.

Вокруг совсем не буйствует тропическая зелень, как того ждала Магдалена. Много пальм… и сплошные морские виды… но где же все усадьбы, которые она навоображала? Мелькнула горстка маленьких домиков, которые, сказал Норман, зовутся каситы – каситы! Она приехала на этот недоступный простым смертным Фишер-Айленд, чтобы увидеть каситы?.. Хотя ей следует признать, что эти немного поизящнее, если к каситам вообще приложимо это определение, чем каситы в Хайалии.

Мелькает несколько больших домов с ухоженными зелеными лужайками и длинными рядами кустов и удивительных цветов – бугенвиллий? – но в целом остров кажется большим многоквартирным домом. Обнаруживается даже парочка скучных современных многоэтажек… стекло… стекло… стекло… стекло… плоский фасад… плоский фасад… смазанный плоский фасад, но гораздо больше тут невысоких зданий, с виду – постарше и поизящнее… белые стены… много дерева… Можно вообразить, что они тоже часть тропического рая, но это будет непросто. И вдруг – ого! А вон и усадьба! Огромный особняк – так ведь оно зовется, особняк? – на вершине холма, с таким обширным и великолепным парком, что из движущейся машины и не охватить взглядом… Громадные баньяны, с частоколом изогнутых стволов и необъятными кронами, поднимающимися в небо выше всех известных Магдалене деревьев, выглядят совершенно доисторическими…

Норман явно упивается собственным всезнанием. Место называется «Усадьба Вандербильта», но теперь здесь гостиница «Фишер-Айленд отель энд ресорт». Указывая, Норман машет рукой так, будто здесь все принадлежит ему. Магдалену порядком достало, что его так распирает от удовольствия. Это удовольствие – часть какого-то… плана, который Магдалене невыносим.

Почти сразу за отелем дорога приводит их в гавань Фишер-Айленд-марина. Что ж, впечатляет. Больше ста судов, в основном настоящие яхты, стоит у причала на слипах – Норман так сказал, «на слипах», – многие добрых сто футов в длину, а иные и гораздо больше. Все вокруг как будто излучает… богатство… пусть Магдалена даже отдаленно не представляет, кто здесь кто. Куча рабочего люда снует с корабля на корабль и по деревянным – мосткам? – между слипами. Пестрота флагов, перекличка игривых названий, начертанных на носах сияющих белоснежных судов: «Милашка», «Унесенная ветром», «Bel Ami», череда пухлых, гладких, маслянистых, зобастых судовладельцев – так думает Магдалена, – которых Норман приветствует так небрежно, так дружески: «Привет, Билли», «Привет, Чак», «Привет, Гарри» и «Привет, Клив», «Привет, Клейборн», «Привет, Клейтон», «Привет, Шелби», «Привет, Тэлбот», «Привет, Гован»…:::::: но они все сплошь Баки да Чаки – американос! Все до одного!::::::

В этот момент Норман как раз произносит очередное «Привет, Чак!». Еще один Чак! Чак и Бак! Подходит крупный мясистый краснолицый малый… в спецовке с закатанными рукавами и в бейсболке, и то и другое – с надписью ФИШЕР-АЙЛЕНД-МАРИНА.

– Приветствую, доктор Льюис! Как жизнь, еще стоит? О, прошу прощения, мэм. – Он заметил позади Нормана Магдалену. – Не хотел («Не хэл») вас смутить.