Голос крови - Том Вулф (2012)

Поиски рубашки с длинным рукавом, которая бы прикрыла прославленную – о них говорили в сегодняшних новостях! – мускулатуру Нестора Камачо, превратились в целое испытание. А куда денешься? В конце концов Нестор вспоминает про нечто клетчато-фланелевое под грудой вещей на полке в их общем с Евгением стенном шкафу. Понятно, что фланелевая рубашка, да еще с длинным рукавом, – далеко не идеальный вариант в такое пекло, но ничего лучше не придумалось. Она и так не ахти, так он еще ее надел навыпуск, сделавшись похожим на торбу, набитую не овсом, а добрым центнером скромности… а все потому, что понимает: утренняя статья в «Геральд» подействует на его комрадов-полицейских, где бы они его нынче ни узрели, как явление Годзиллы. К статье на первой полосе приложена уменьшенная фотография: он, Нестор, с голым торсом, сразу после инцидента на мачте.

И вот, ясен перец, Нестор, Эрнандес, Нучес и Флорес, еще один коп из их подразделения, устраиваются в отдельном кабинете в «Кермите», небольшой закусочной неподалеку от аптеки фармацевтической сети CVS (интересное кино, чуть не каждая забегаловка в Майами расположена неподалеку от аптеки CVS, ну да ладно), и тут Эрнандес спрашивает:

– Кто этот Джон Смит, Нестор? И почем нынче такой пиарщик?

Уффффф! Как удар промеж глаз. Он старается придать голосу спокойную небрежность.

– Сарж, просто этот парень сразу видит, кто чего стоит. – Отбрил. Нучес и Флорес хохочут. В отличие от сержанта.

– Так он же ничего не видел. Его там не было. Только из заметки этого не понять…

Эрнандес берет номер «Yo no creo el Herald» кончиками пальцев, будто газета пропитана ядом, и принимается читать вслух:

– «Двадцатипятилетний полицейский Нестор Камачо, пару месяцев назад получивший медаль за доблесть, после того как спустился по веревке с семидесятифутовой мачты, обхватив ногами трясущегося от страха кубинского беженца, вчера заставил опешить…» Опешить? Это как понимать?

Нучес с Флоресом дружно хмыкнули.

– «…своих коллег, а также хозяев притона из Овертауна, подозреваемых в торговле крэком, от очередного подвига Геракла. Камачо и его напарник сержант Хорхе Эрнандес… увы, не замеченный ни в чем героическом…»

Новые смешки. Эрнандес уже готов был выдать очередную порцию прорезавшегося остроумия, но тут Нестор не утерпел:

– Эй, сарж, там ничего такого нет!

– Да? Ну, может, и ошибся. – Он уже читает дальше: – «Камачо и его напарник сержант Хорхе Эрнандес, несмышленыш в Стране легенд…»

Нестор закатывает глаза к потолку и стонет:

– Ну что ты, в самом деле…

– «…попытались было арестовать Тайшона Эдвардса, двадцать шесть лет, – продолжает Эрнандес как ни в чем не бывало, – и Герберта Кантрелла, двадцать девять лет, оба из Овертауна, по обвинению в сбыте наркотиков, но дело неожиданно приняло опасный поворот. По сообщению полиции, Эдвардс, рост шесть футов и пять дюймов, вес двести семьдесят пять фунтов, принялся душить Эрнандеса, и тут Камачо, рост пять футов и семь дюймов, вес сто шестьдесят фунтов, прыгнул Эдвардсу на спину, применил «двойной нельсон» и ездил на нем в стиле родео, пока тот не рухнул, отчаянно глотая ртом воздух. После чего Нучес заломил ему руки назад и надел наручники, тем самым завершив процедуру задержания. Камачо отличает особая физическая подготовка…»

Нестор не выдерживает:

– Сарж… САРЖ!.. Мы уже все поняли… довольно! – Щеки у него горят от смущения.

– Ты-то, может, и понял, – говорит Эрнандес, – а как насчет Нучеса и Флореса и всех остальных? Они же не читают «Yo no creo el Herald». Ты хочешь лишить их этого удовольствия?

Он продолжает чтение вслух, наслаждаясь мучениями Нестора, у которого так горят щеки, что лицо, казалось, превратилось в пылающий шар. А Нучес с Флоресом вошли в раж и давай подзуживать: «Эй! Эй!»– требуя новых подробностей несторовского триумфа.