Голос крови - Том Вулф (2012)

Мускулы вздулись, кровь прилила от бешеного напряжения. Видно, как он из последних сил давит лежащему на затылок, расплющивая об пол его харю.:::::: Как же я завелся!:::::: Мощнейший «двойной нельсон» согнул шею зверюги, при желании Нестор мог ее сломать. Даже на маленьком экране видно, как лицо искажено от боли. Рот широко открыт. Из него рвется крик. Но еще больше ему не хватает воздуха. Из трясущейся от страха туши вырывается что-то вроде «ы-ы-ннн-гх… ы-ы-ннн-гх… ы-ы-ннн-гх…». Так кряхтит умирающая утка. Еще полминуты такого давления – и все было бы кончено. Черный зверь превратился бы в холодный труп. Нестор не может отвести глаз. Потрясно! Он впервые видит выражение своего лица.:::::: Боже мой, неужели я так скалил зубы? И так страшно, так злобно ухмылялся?:::::: Нестор буквально прилип к экрану. Он слышит собственное дыхание… аххх… аххх… ему тоже не хватает воздуха… аххх… аххх… но он находит в себе силы выкрикнуть, чтобы унизить подмятого громилу: «Ну что, аххх, ты, глупая, аххх аххх аххх, манда!» В ту минуту ему хотелось, чтобы все находящиеся в комнате осознали, что он, Нестор, раздавил зверя. Вот он наклоняется к самому уху лежащего и кричит в него: «Ну что, манда? Ну что?» Вдруг боевой дух Нестора падает. Скорей закрыть… Дальше – хуже… Что он наделал! Вспомни… эпитеты, которыми вы с сержантом награждали задержанного… из них складывается целая куча костей… и вот она уже горит. В этот погребальный костер он бросает «Ну что, глупая манда?» и только сейчас, подняв глаза на экран, в полной мере осознает, как скверно обстоят дела… Да уж, Ютьюб представил Нестора Камачо в лучшем виде! И что же увидит мир? Мир увидит чернокожую жертву, лежащую лицом вниз, бессильную, беспомощную, раздираемую болью, ловящую ртом воздух, стонущую так, как до нее никто не стонал, повязанную парочкой копов-кубинцев. Один взгромоздился бедняге на спину и скалит все тридцать два зуба, радуясь, что сейчас сломает ему шейные позвонки. Другой привстал с пола и готов высадить ему мозги из револьвера сорок четвертого калибра. При этом оба над ним измываются, оскорбляют его мужское достоинство, называют животным и безмозглой мандой. Существует ли предел унижений, которым эти копы готовы подвергнуть черного мужчину, не совершившего, насколько зритель может судить, ничего дурного? А именно так сюжет на Ютьюбе начинается… и, скорее всего, заканчивается.

Никакого указания на пограничную ситуацию, которая предшествовала «измывательству», ни намека на то, что застигнутый врасплох чернокожий – здоровенный мужик весом двести пятьдесят фунтов и к тому же наркодилер, что он сам мог спровоцировать задержание, когда принялся душить сержанта своими ручищами, что он просто сломал бы ему трахею, если бы не реакция Камачо, прыгнувшего на спину этому зверю, несмотря на свои сто шестьдесят фунтов, и взявшего бандита в тиски, а потом катавшегося с ним по полу, пока тот окончательно не выдохся, обессилел физически и умственно, перестал быть мужчиной… сдался… как беспомощный котенок. Как можно делать вид, будто ты не понимаешь, что перед угрозой смерти даже коп получает такой вброс адреналина, что ему уже не до светских бесед, одно желание – задушить агрессора, вложив в это всю ненависть и отвращение? Как может человек, пусть даже диванный тихоня, не понимать таких простых вещей?!

Вот только ничто на Ютьюбе не отсылало зрителя к первой части истории, ключевой части… Ничто! А без первой части вторая превращается в фикцию! В ложь!

Короче, Нестор, к утру мы с тобой будем по колено в говне, а к полудню, считай, по пояс. За окном пока темно, а обещанное уже прибывает.

В шесть ноль-ноль еще темно, а шефу полиции, ранней пташке, уже позвонил по прямой линии Хорхе Губа, один из «шестерок» Дио, и сказал, что мэр желает его видеть у себя через полтора часа. Деловая встреча в семь тридцать утра? Да. А вы еще не заходили на Ютьюб?