Погружение - Дж. М. Ледгард (2011)

– Мне жаль, что с вами так обошлись, мистер Уотер. Большинство моджахедов необразованны. Стоило бы запретить прием мальчиков, не умеющих читать. Они должны читать Коран самостоятельно, чтобы принять решение о судьбе своей жертвы. А еще хорошо бы запретить накачивать наркотиками самоубийц с бомбами… наркотики мешают им думать.

– Такое бывает?

– Я однажды видел в Могадишо. Мне очень не понравилось. Я имею в виду, что в Пакистане тоже так поступают… А Пакистан – нелучший пример.

– Почему вы со мной разговариваете?

– Вас скоро здесь не будет, так или иначе.

– Что вы имеете в виду?

– Вас не убьют, – Азиз стиснул его руку, – Юсуф обещал.

Это были самые добрые слова, которые он слышал за время плена.

– Спасибо.

– Здесь нет ни одного образованного человека, с которым можно было бы поговорить. А еще, – голос Азиза упал до шепота, – нельзя верить сомалийцам. Даешь им денег на покупку лекарств для клиники, а они отсылают их своим детям. Оплачиваешь телефон, а они звонят родственникам. Нам, иностранцам, не понять, насколько сомалийцы замкнуты на себя. Настоящая религия Сомали – это Сомали. Они ничего не понимают в джихаде с практической точки зрения. Среди тех, кто здесь лежал, был юноша, который без раздумий отдал бы жизнь за джихад. А потом его пришел навестить дядя. Что бы он ни сказал, это оказалось для мальчика хуже смерти и хуже ада. Он поставил автомат и ушел, никому не сказав ни слова.

Джеймс кивнул. Сомали – неправильная страна. Сюда почти не приезжают иностранцы, но сомалийцы живут по всему миру. В одном селении работает Интернет, в другом люди умирают от жажды. Можно получить деньги переводом с другого конца света, но нельзя сохранить жизнь своего ребенка.

На другой вечер Азиз спросил о воде:

– Как по-вашему, что нужно делать с колодцами в Кисмайо?

– Именно для этого я и приехал.

– Вода слишком дорога для бедных.

Он готовился к этому моменту в Найроби – и в темноте, в которой пребывал, прежде чем стал мистером Уотером.

– Местная власть контролирует все водные ресурсы?

– Что вы имеете в виду?

– Вы должны избавиться от спекулянтов водой… любым способом. А когда все колодцы будут принадлежать администрации, их необходимо нанести на карту и сообщить всю информацию о них публично.

Азиз вытащил блокнот и шариковую ручку и стал делать пометки на арабском. Это ему нелегко давалось – он держал ручку примерно как ложку.

– Необходимо знать глубину каждого колодца и качество воды в нем. Чем ближе колодец к морю, тем выше вероятность, что вода будет солоноватая. В трущобах в воде могут оказаться нечистоты. Необходимо узнать, сколько людей пользуется колодцем. Отметить их все на карте. А уже потом установить честную цену за каждый колодец.

– А если люди по-прежнему не смогут платить?

– Тогда они должны получать воду бесплатно. Установите карточную систему. Вместо платы за чистую воду пусть строят баки для дождевой воды и дренажи. Власть должна следить за количеством воды и учить женщин ее сохранять. Ну и, наконец, придется пробурить скважины, защитить родники и выстроить очистные сооружения. Я могу помочь с этим.

– Вы уже помогаете, – Азиз взял его за руку.

У Азиза было три жены. Первая, из Ирака, умерла. Вторая работала врачом в Эр-Рияде. Третья была сомалийкой. Первая жена принадлежала к мусульманской секте, возродившей языческий обычай почитания звезд. Когда они поженились, ей было пятнадцать, когда она умерла родами – восемнадцать. Азиз совершенно искренне заботился о роженицах и младенцах из трущоб Барии, раскинувшихся на пляже. А с тех пор как мусульмане захватили Кисмайо, эта забота стала еще заметнее.