Погружение - Дж. М. Ледгард (2011)

– Я говорил твоим людям, – ответил он по-арабски. – Я инженер-гидротехник.

Собственный голос показался ему слабым и далеким.

– Я хотел… хочу спроектировать водопровод в Кисмайо. Меня пригласили.

– Только для этого?

– Да.

– Здесь война.

– Я понимаю. Но твоим людям нужна вода.

Твоим людям. Был ли у Юсуфа родной народ?

Снаружи донесся взрыв смеха. И ничего не изменил. Они были не равны. Юсуф был сомалийцем, не беспокоящимся о черных и белых, всегда побеждающим.

Зубы у него были желтые, как у грызуна. Белки глаз тоже желтели – из-за проблем с печенью. Большие глаза: он не моргнул, наставив на несчастного пистолет.

Джеймс узнал чешский Ceska, красивую, простую в стрельбе машинку. Скорее всего, это было личное оружие армейского офицера в те времена, когда Сомали было зависимым от СССР государством. Рукоять была украшена эмалевыми цветами. Скорее всего, афганской работы.

– Твоя работа важна для тебя?

– Очень, – про себя он твердил как молитву: «Вода, укрой меня».

Кончиком ствола Юсуф прикоснулся к татуировке у него на руке. Парашют. Символ полка.

– А это что?

– Ошибка. Набил в молодости.

– Приехать сюда – вот это ошибка.

Он сунул пистолет в лицо. Металлическое кольцо дула вжало щеку в зубы.

– Не надо… пожалуйста. Я нужен. Пожалуйста… – Он плакал. Бесстыдно и горько. Там, у моря, когда он поверил, что пришла смерть, он не сказал ни слова. Но здесь он чувствовал, что должен сказать что-то и выжить, или просто не верил, что Юсуф спустит курок.

– У тебя есть дети?

– Нет.

– Жена?

– Я не женат. Мои работники полагаются на меня, и…

– Мы будем звать тебя мистер Уотер, – решительно сказал Юсуф.

– Меня зовут Джеймс. Мне нужно позвонить семье. Сказать, что я жив. Давай заключим сделку. Живой я стою намного дороже мертвого. Я дорого стою.

Юсуф перехватил пистолет так, как будто хотел ударить его цветочной рукоятью.

– Когда мы захотим узнать о воде, мы тебя спросим. Мои люди хотели замучить тебя до смерти. Я запретил. Аллах любит милосердных, а твоя работа милосердна. Из какой ты страны?

– Англия.

– Верно. Ты англичанин, и ты ни хрена не стоишь. Там нет денег. Испанцы платят. Немцы платят, а англичане не платят никогда.

Юсуф пустился в длинные рассуждения на сомалийском, а потом сделал отступление на арабском:

– Как прекрасно будет на празднике Айт забить в честь Аллаха не животное, а неверного.

Джеймс невольно вздрогнул. Он попал в какую-то дикую страшную сказку. Фи-фай-фо-фам Дух британца чую там. Мёртвый он или живой, Попадёт на завтрак мой. Сказки редко бывают веселыми. Юсуф верит, что Аллах разгородил весь мир, от неба до самого низа, невидимым занавесом, разделяющим верных и неверных. Какой-то карантин вместо Левиафана.

– Ты пьешь спиртное, мистер Уотер?

– Пью.

– Оно отделяет тебя от Творца.

– Несомненно. – Он гнил изнутри, это всякому было видно; почки пропитались заразой, а моча позеленела. Солнце только всходило, заглядывая в дверь святилища, но он очень хотел стакан виски. Macallan, Bells, Paddy – да любой сгодится. Немного льда и оставить рядом открытую бутылку.

– Мой долг – хорошо с тобой обращаться. Так хочет Аллах.

– Спасибо, – он опустил глаза.

Юсуф потребовал подчинения – и Джеймс подчинился. Но настоящий смысл их сделки был в том, что сомалиец приказал ему остаться в заложниках, валяться в собственных нечистотах и терпеть побои. Он потерял зуб, еще два шатались, нос был сломан, а ребра треснули в паре мест. Руку и плечо рассекли ножом, а в какой-то драке моджахед дотянулся и дернул его за член, надорвав мышцу.