Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей - Жаклин Паскарль (2007)

Может быть, это случилось потому, что я слушала тишину Африки, или потому, что я наконец прислушалась к тишине внутри меня. Как бы то ни было, я почувствовала, что готова все начать сначала.

До этого чувство вины и страстное стремление к Аддину и Шахире пропитывали мою жизнь целиком, до кратчайших мгновений, когда я радовалась или была счастлива. Каждый раз, когда я сходила с тропы страдания, во мне включался какой-то механизм, заставляя бичевать себя за то, что не сберегла детей. Но здесь я изменилась. Африка позволила мне быть счастливой, однако в то же время помнить о своем горе. Я ни на секунду не забывала о детях, но могла радоваться настоящему дню, не ощущая себя предательницей. И это новое ощущение счастья было со мной, когда я впервые посетила деревню Энгконганарок.

Нас тепло приветствовали в бома, обнесенной оградой деревне масаи. В племени было целых сто шестьдесят человек, и все они вышли нас встречать, одетые в свои лучшие шука, распевая традиционные приветствия мелодичными голосами.

Деревня была построена в форме круга, и за его пределами домов не было. Внутри находилась дорога, позволявшая жителям защищать самое главное, сердце бома – огромный загон со скотиной, огороженный ветвями колючих кустарников. Там ночевал рогатый скот, источник благосостояния масаи.

Когда-то масаи были кочевниками, но нынешние жители Энгконганарок смирились с ограничением их традиционных земель обитания и охотничьих угодий и решили пустить корни. Здесь даже была пресная вода, благодаря стараниям работников гуманитарной организации, выкопавших для них колодец.

Свои дома – энгкаги – масаи строили из глины, коровьего помета и веток, выложенных в высокие округлые строения, которые, высыхая, приобретали желтоватый оттенок. Венчали их соломенные крыши. Вход в каждое жилище охраняло удивительное приспособление, изогнутое в форме латинского S, чтобы предупредить обитателей, если ночью хищник вроде гиены попытается утащить из дома ребенка. Для того чтобы войти в энгкаги, требуется определенная гибкость, потому что вам придется согнуться почти пополам, иначе вы не пройдете через S-образную прихожую. Даже внутри помещения невозможно выпрямиться. В энгкаги темно, свет проникает туда только сквозь пятнадцатисантиметровое отверстие для дыма от домашнего очага, который растапливается коровьим пометом. Каждое такое жилище вмещает семью из семи или восьми человек. Масаи привыкли спать бок о бок, прижавшись друг к другу, что и понятно в такой тесноте. Подрастая, мальчики перебираются в ближайшую бома, построенную исключительно для неженатых мужчин племени и обучения воинов.

Я стояла в окружении целого племени масаи, слушая об этих традициях и подчиняясь удивительному волшебству ярких, красных и синих, одежд, рядов плетенных из бисера и бусин украшений и раскрашенных лиц. Я чувствовала радость оттого, что мне здесь тоже были рады. Темно-шоколадного цвета кожа поблескивала на солнце, лица и руки были искусно покрыты геометрическими узорами красной и желтой охрой. Многие молодые войны использовали этот же природный краситель, чтобы покрыть им ноги и волосы. Красивые невозмутимые женщины стояли расправив плечи, некоторые на перевязях за спинами держали младенцев. Маленькие дети с любопытством и смущением выглядывали из-за родительских одежд на вторгшихся на их территорию мзунгу, белых людей. Почти у всех представителей этого племени волосы были либо сбриты наголо, либо коротко подстрижены.