Воины аллаха, Удар скорпиона - Черкасов Дмитрий

Куштуница и компания рвались наверх для того, чтобы начать без помех набивать собственные карманы. Получаемых на «борьбу с режимом» денег было немного, хватало лишь на скромный домик в Альпах и какой-нибудь задрипанный «мерседесик» Е-класса. А хотелось пошиковать, покататься на восьмиметровых «линкольнах», пожить во дворце, якобы невзначай продемонстрировать окружению бумажник с ворохом золотых кредитных карт, поручковаться с европейскими и американскими лидерами, вальяжно пройтись мимо строя почетного караула. В общем, мечты у демократов были довольно примитивные. И пути их осуществления — тоже. Самым простым способом заслужить благорасположение «цивилизованного» мира было выступление против законно избранного президента. Пустые словопрения на митингах и обвинения Милошевича во всех смертных грехах ничем оппозиционерам не грозили, принося лишь дополнительные финансовые вливания и аплодисменты западных социалистов.

«Бархатная революция», случившаяся в Югославии осенью 2000 года, стала неожиданностью как для команды Слободана, так и для псевдодемократов. Несколько дней Куштуница с Джинджичем не знали, что им делать. К реальной высшей власти в стране они не были готовы. Поэтому, получив в руки бразды правления, они принялись действовать так, как привыкли за все прошедшие годы. То есть — начали грызться между собой и проталкивать на государственные посты своих соратников, полностью игнорируя интересы не только сербского и черногорского народов, но и интересы коллег по объединенному оппозиционному фронту.

Конец междоусобице положили американцы, испугавшиеся того, что свежеизбранный глава государства не усидит в своем кресле больше двух недель. Госдепартамент в срочном порядке подготовил рекомендуемый список сербского правительства и послал в Белград своего спецпредставителя Строуба Тэлбота. Тэлбот вручил бумаги Куштунице и Джинждичу и разъяснил, что делать. Те взяли под козырек и принялись с огоньком проводить в жизнь указания своих настоящих хозяев.

Американцы не учли только двух вещей — истинных размеров рвения Зорана Джинджича и всей глубины его желания выслужиться. Куштуница был поспокойнее, но, в отличие от сербского премьера, не обладал реальными полномочиями, выступая больше как декоративная фигура.

Джинджич воспринял декларативные требования Гаагского трибунала по бывшей Югославии как руководство к действию и 28 июня 2001 преподнес западным европейцам Милошевича на блюдечке с голубой каемочкой. После чего уставился на Госдеп США и стал ждать поощрения в виде ста миллионов долларов.

Аналитики в Вашингтоне схватились за головы.

Премьер-министр Сербии сработал по известной поговорке: «заставь дурака Богу молиться, так он себе лоб расшибет» и создал очередную проблему.

Ибо одно дело — поливать грязью находящегося под домашним арестом в Белграде бывшего «диктатора», не опасаясь никакой ответственности за свои слова, и совсем другое — проводить юридические процедуры и доказывать совершение Слободаном тех или иных преступлений. Далеко не все члены международного трибунала были уверены в виновности экс-президента, а структура дознания, принятая в Голландии, предполагает подтверждение обвинения только вещественными доказательствами.

Одних слов «свидетелей» недостаточно.

Более того — за неделю до исторического полета Милошевича по маршруту Белград-Гаага международная комиссия по расследованию этнических преступлений в Косове, состоящая из признанных специалистов в области судебной медицины, вынесла окончательный вердикт об отсутствии в крае каких-либо массовых захоронений мирных жителей и всяческих следов чисток в отношении албанцев. Фактически, обвинения международного трибунала в части «зверств сербской армии в Косове» рассыпались.