Хищники с Уолл-стрит - Норб Воннегут (2009)

С 11 вечера до 1.07 ночи я ворочался. Смотрел на циферблат будильника каждые минут пять. Помочился раз сто. И после каждого исступленного мочеиспускания опускал сиденье унитаза. Эвелин одобрила бы. И поднимал его каждый раз, когда мой раздражительный мочевой пузырь предъявлял требования. Поднял, опустил, поднял, опустил. Я гордился своим безупречным отправлением этикета туалетного сиденья, выходящим за всякие рамки велений долга, чуть ли не заслуживающим Нобелевской премии мира среди женатых пар. Но Эвелин больше нет. Поднял, опустил, поднял, опустил. Я лежал на боку. Поворачивался на спину. Натягивал одеяло на голову, как кокон. Я лягался, сбрасывая простыни к самым лодыжкам. Выщипывал гусиные перышки, проклюнувшиеся через уголки моей второй подушки. Снимал майку. Надевал ее. Ставил музыку Билли Холидей. Выключал ее. Тупо гадал, оставляет ли Кранч сиденье унитаза поднятым. Открывал окно, чтобы впустить свежий воздух. Закрывал его, когда свежий воздух дышал не столько свежестью, сколько смрадом скотобазы, доспевшим от июльской сырости. Поднял, опустил, поднял, опустил.

Зачем ты подделал мое имя, сука?

Я был вне себя. Это письмо – липа. Я никогда его не подписывал. Чарли никогда не открывал восьмизначный счет в моей фирме. Если фальшивку не разоблачить раз и навсегда, это письмо поволочет СКК через топи и хляби судебных тяжб. «Ваша честь, – скажут адвокаты Кэша Приоло, – наши клиенты вложили в компанию мистера Келемена десять миллионов. Они заплатили 1,25 миллиона долларов за пут-опционы, контракты, призванные защитить их основной капитал. Итого 11,25 миллиона долларов. Свидетельство мистера О’Рурка повлияло на их инвестиционные решения, ваша честь. Рыночная стоимость компании мистера Келемена оценивается в 35 миллиардов долларов. Она претендует на мастерство в управлении активами. И будет только справедливо, если эта большая, могущественная, влиятельная фирма с толстой мошной возместит нашим клиентам их потери».

Где ты раздобыл фирменный бланк СКК, сука?

Эти доказательства могут обойтись СКК в 11,25 миллиона долларов. На самом же деле Приоло могут добиться возмещения морального ущерба еще на многие миллионы. Боль, страдания и тому подобная чушь. Кэш и Лайла пока не потеряли никаких денег. Но кто знает, что будет, когда мы свернем «Келемен Груп»? Хедж-фонды теряют деньги, как любые другие. Если Приоло получат хоть на цент меньше 11,25 миллиона долларов, они подымут хай. А грязные судебные баталии будут стоить мне карьеры.

Неудивительно, что тебя грохнули, сука.

Эвелин умела выпутываться из подобных ситуаций. Она мыслила методично, поворачивая факты так и эдак целыми днями. Она вырабатывала замысловатые решения. Она анализировала каждый шаг, разыгрывала сценарии «а что, если» и отбрасывала действия, чреватые осложнениями. Теперь я остро нуждался в Эвелин. Как поступила бы она? Я призывал ее взять дело в свои руки.

Если увидишь Чарли, накостыляй ему по жирной жопе за меня.

В 1.08 ночи бессонница завоевала «золото». Распинав свои подушки, я зашлепал в кухню. Вкушая утешение пищи телесной – «Пино гриджио» и попкорн с двойным маслом, – я отведал корма духовного, перелистывая каналы: ESPN, «Проделки Бивера»{78} и 16 разных версий «Закона и порядка». Но, как ни старался, выбросить грандиозную авантюру Чарли Келемена из головы не мог никак. Ничто не могло заставить меня забыть троицу откормленных акул в «Аквариуме Новой Англии». Или потекшую тушь Сэм Келемен. Или письмо Лайлы Приоло.

Даже Маришка Харгитей{79}.