Дом духов - Кристофер Дж. Мур (2008)

Кальвино думал о том, простит ли его Кико. Она не только потеряла Лека, но она знала семью Бопита в общине. Парень их обеспечивал. Когда Винсент открыл дверцу грузовика, он почувствовал запах растворителя. Бопит был под кайфом. Как еще его могли уговорить убить друга? Кальвино убил его, застрелил мальчишку, которого послали убить другого мальчишку.

Никакие слова Винсента не могли утешить Кико. Ни разу она открыто не обвинила его. Она отказывалась позволить ему или еще кому-нибудь разделить с ней вину, которую хотела полностью взять на себя. В госпитале она рассказала ему о том, что сказала старуха в общине, та, которая видела, как привезли Бунму в машине. Старуха сказала, что ей был знак большого страдания. Этот знак был дан в доме духов. В четыре часа утра она внимательно посмотрела на глаза крокодила и увидела слезы, текущие по подношению из цветов. Она дотронулась до этих слез пальцем и прижала палец к языку. Слезы имели горький вкус; и как бы она ни старалась, она не смогла ни проглотить, ни выплюнуть их.

– Та старуха, о которой я тебе рассказывала, помнишь? – спросила Кико, глядя, как Кальвино заполняет бумаги в госпитале.

Он поднял глаза от бланка и кивнул

– Сейчас не время говорить об этом. Здесь. – Он оглянулся на полицейских, который стояли поблизости и наблюдали за ними.

Кико высморкалась и вздохнула.

– Она была бабушкой Бопита, – сказала она. – Она о нем беспокоилась. Она понимала, что-то ужасное происходит с ним, и молилась в доме духов, просила его спасти.

– Ничто не могло его спасти.

Глава 15

Кошка на свалке

– Она думает, ты знал, что это случится, – сказал Кальвино, когда Пратт припарковал полицейскую машину на улице Казем Рат.

– А ты что думаешь? – спросил полковник, запирая дверцы. Он зачесал назад волосы и надел полицейскую фуражку, которая придавала ему официальный, военный вид.

Кико задала Кальвино тот же вопрос, и он дал ей ответ, которого она не хотела слышать.

– Лек стал покойником, когда Бунма не сумел убить меня в «Африканской Королеве». Мне представляется, что кто-то решил прикрыть небольшой бизнес Чанчая. Его парни напортачили. Ребята возили наркотики. Они могли выдать имена и адреса. Лек выложил всю подноготную нам с Кико, а потом побежал прямо под грузовик – Чанчай на это рассчитывал. Он пытается поправить дело. Может, ты знал, что он так поступит. Я не знаю.

– Я не знал, Винсент, – ответил Пратт, с хрустом шагая по гравию. – То, что они сделали, – это безумие.

– Они настроены решительно. – Кальвино встал на рельсы и посмотрел в обе стороны. Насколько хватало глаз, в обоих направлениях, где рельсы сходились в одну ниточку и исчезали, по железнодорожному пути шли люди. Пратт уже пересек пути и ждал друга.

– Настроены сделать что? – спросил полковник; он смотрел назад, рукой прикрывая глаза от солнца.

– Использовать свое покровительство и власть для устранения угрозы. Это не делает их безумными. Это делает их опасно умными, – ответил Кальвино.

Они двинулись к скоростной магистрали, которая бросала длинную тень на глубокие колеи грунтовой дороги внизу; она служила плоским бетонным потолком на высоте пятьдесят футов. После того, как свернули с улицы Казем Рат, они попали на окраину трущоб Клон Той и останавливались через каждые несколько метров, расспрашивая о Бопите, Леке, Вичае и Бунме. Никто ничего не знал; никто не признавался, что когда-либо слышал о ком-то из этих парней.

– Они напуганы. Нам нужно только, чтобы хоть один разговорился, – устало произнес Пратт, снимая фуражку и вытирая рукавом лоб.

– Это невозможно, – ответил Кальвино. – Так же было в моем прежнем районе. Появляются полицейские – и никто ничего не знает; дяди, братья, двоюродные братья – никто о них ничего не слышал.