Подарок ко дню рождения - Барбара Вайн (2008)

– Айвору абсолютно безразличны кандидаты от лейбористов и либеральных демократов, – заметила моя жена после того, как за ее братом закрылась дверь. – Его беспокоит то, что Джульетту назвали его «партнершей». Он знает, что для него нет ничего хорошего в том, что он живет с женщиной, на которой не женат, и чем ближе мы подходим к выборам, тем хуже.

Айвор нанес нам короткий визит – теперь все его визиты стали короткими, он вечно куда-то бежал, – чтобы повидать племянника. Он называл его «красивым здоровяком».

– Лучше бы ему быть здоровяком, – замечал он тогда. – Он должен стать гангстером и носить имя Джо Дельгадо.

Айрис спросила у него, не задумывался ли он о том, чтобы иметь своего гангстера.

– Возможно, женщины так думают, – вот и все, что он ответил. – Мужчины – нет.

– Робин так думает.

– Я читал статью об Ивлине Во, в которой пишут, что он называл каждого ребенка, отцом которого стал, «младенец моей жены». Наверное, я тоже буду таким.

– Неужели? И когда это будет?

– О, лет через двадцать.

После того, как Айвор начал выплачивать Линчам по десять тысяч в год, мне кажется, он более или менее перестал тревожиться о том, что станут известны события мая 1990 года. Это было шантажом не больше, чем то, что Джульетта живет вместе с ним и, по-видимому, на полном его содержании. Ее любовь к нему была несомненной. Она демонстрировала ее каждым взглядом, движением, легким прикосновением ладони к его рукаву и каждым обращенным к нему словом. Если ему нравились женщины с бойким язычком и дерзкой речью, как Хиби Фернал, или мило жеманные, театральные, как Никола Росс, то в Джульетте ничего этого не было. Она была теплой и нежной и любила его. Она любила ухаживать за ним, отказывалась от помощи по дому, за исключением тех случаев, когда они устраивали большие приемы. Если Айвор не уделял много внимания нашим детям – государственные дела держали его на расстоянии, – то Джульетта часто приезжала навестить нас, и ей особенно нравилось купать Надин и Адама. С Джо на руках она была похожа на Мадонну, если бы ее решил написать какой-нибудь испанский художник. Нет, ее присутствие в жизни Айвора не имело ничего общего с шантажом, как, по-видимому, и Шона Линча.

Мне пришлось признаться, пусть даже только Айрис, что я ошибался, когда предостерегал Айвора, и очень настойчиво, не иметь никакого контакта с семьей Линчей. Пускай даже это не его прямая вина, не будет большим преувеличением сказать, что его действия погубили жизнь Дермота Линча. Если бы не он, Дермот продолжал бы благополучно обслуживать автомобили, чинить моторы и забавно жестикулировать. С его стороны было правильно платить компенсацию ему, Филомене и Шону, особенно потому, что он мог с легкостью себе это позволить.

Айвор мог ее выплачивать и всегда сможет, почти не замечая потери этих денег.

Но я сказал «более или менее». Была еще «леди для алиби». Она не давала о себе знать, и прошло больше трех лет со времени его последнего визита к ней домой, когда Айвор надеялся, что Джейн Атертон вернет ему жемчуг. Не знаю, вспоминал ли он вообще о ней. Возможно, он считал, что она вышла замуж и уехала жить в какие-нибудь дальние края. Берил Палмер тревожила его больше. Мой шурин иногда вспоминал о ее визите, даже говорил обиженно, что не может понять, почему Хиби не рассказала ему, как встретила ее у дверей его квартиры.

– А я очень хорошо понимаю, – возразила Айрис. – Она знала, какой мой брат пугливый сноб. И не собиралась говорить ему, что встретила тетушку Берилл с ведром и тряпкой.

Я рассмеялся беззвучным смехом.

До всеобщих выборов оставалось еще три года. Я бы не сказал, что тори были обречены проиграть эти выборы и такова их судьба или нечто в этом роде, – в то время так многие говорили. Большинство людей понимали, что это произойдет. Восемнадцать лет – большой срок для пребывания у власти любого правительства, а ко времени начала выборов тори будут у власти уже восемнадцать лет.