Остров пропавших душ - Ник Пиццолатто (2010)

– Рой. Боже мой. – Она обернулась, как будто в доме находился еще кто-то. – Я же сказала тебе, что занята.

– Я только хотел секунду поговорить с тобой. Уйду, как только ты скажешь.

– Я же сказала, что занята.

– Я могу постоять здесь, на улице.

– Ну, и чего тебе от меня надо?

– Просто поговорить, – пробормотал я. – Узнать, как ты жила. – Я пожал плечами, как будто задал вопрос.

Она смотрела на меня с выражением, в котором было не то раздражение, не то восхищение. И вдруг я, как наяву, почувствовал прикосновение ее тела, почувствовал его теплоту под пальцами, и вкус ее влаги на губах. Я вспомнил ее узкую талию и то, как она плавно переходила в ее задницу, и розовые пятна, как сеть сосудов, на ее коже, которые появлялись после того, как она кончала. Пальцы ее ног в ванне. У нее было широкое лицо, сужающееся к подбородку, и я помнил, как оно выглядело подо мною на подушке, с широкой улыбкой и открытым ртом, жадно ловящим воздух. Эти воспоминания заставили мои нервы напрячься – это было как старая вдруг заболевшая рана или болезнь, от которой тебя пробивает озноб.

Она внимательно осмотрела сначала двор, а потом окна соседних домов, и мне показалось, что я чувствую, как пахнет ее шея, чувствую ее чистый цитрусовый запах.

Я увидел, что она обдумывает, как бы попроще от меня избавиться. Но мне надо было выговориться. Я был здорово пьян, и мне надо было облегчить душу.

– Боже, ну тогда входи, – смех Лорейн прозвучал мрачновато. – Не хочу, чтобы такой головорез, как ты, торчал у меня на пороге. – Женщина открыла дверь и добавила: – Но только на минутку.

Когда я вошел, то увидел перед собой холл с высоким потолком и деревянным полом, натертым до такого блеска, что я отражался в нем, как в воде. То тут, то там были видны цветовые пятна золотого и красного цветов. Я внутренне расслабился, пока шел за ней, в то время как мои глаза впитывали вид ее задницы. Мой желудок сжался при воспоминании о том, как я брал ее сзади, держа палец в этой маленькой коричневой дырочке – ей всегда это нравилось. И это было не просто воспоминание. Это выглядело как память тела, которое помнило все так, как будто это происходило прямо сейчас, помнило ее влажную промежность, сжимающую мой член, и ее вкус на губах. Я поднес палец к носу, смутно надеясь опять почувствовать ее запах.

Зеркало в золоченой раме висело над красивой деревянной консолью, по комнате были расставлены маленькие столики, на которых стояли вазы с цветами багряного цвета. Холл переходил в большую гостиную, на потолке которой висело нечто, напоминающее небольшой канделябр. С левой стороны располагалась лестница, которая вела наверх. Толстый ковер цвета песка и земли, пара коричневых кожаных кресел. Эти вещи приводили меня в замешательство. Когда она повернулась ко мне, выражение ее лица заставило меня смутиться.

Я чувствовал себя по-дурацки, видя на полу пятна света, падавшего через высокие окна, выходившие на роскошный двор и пруд, на металлическую садовую мебель. Я понял, что она всегда хотела именно такой жизни. И мне в ней отводилось совсем крохотное место.

– Вижу, что ты изменила свое мнение о замужестве.

– Что ж, когда встречаешь достойного человека… – В ее улыбке чувствовалась издевка, и, стоя на пороге своей гостиной, она сложила руки на груди. – Должна предупредить, что я не совсем понимаю, что ты здесь делаешь.

– Просто проезжал мимо, – сказал я, уставившись на ее туфли. – Мне… я хочу сказать, мне вдруг захотелось узнать, как ты жила все это время.

– Все это время? Ты хочешь сказать, последние одиннадцать лет? – Лорейн уселась в одно из кожаных кресел и, закинув ногу на ногу, склонила голову, продолжая поигрывать жемчужинами, – по-видимому, что-то во всей этой ситуации казалось ей смешным.

– Вот именно. И как же ты жила эти последние одиннадцать лет?

– Дай подумать… Да просто великолепно! Вот так.

– Выглядишь ты прекрасно.