Темное море - Джеймс Камбиас (2014)

– Настрой на конфронтацию ни к чему не приведет, доктор Грейвз. Соглашение дает обеим сторонам право проводить инспекции за пределами их планетных систем. Мы обязаны допустить шоленов к осмотру станции и опросу всех, кто был вовлечен в инцидент с Керлереком, – все старательно не смотрели на Роба Фримана. – Однако, думаю, мы существенно упростим себе жизнь, если шолены не найдут ничего, что может указать на контакт с ильматарианами или создать ошибочное впечатление. Лучше вернуть на место артефакты из местных поселений, зашифровать видеозаписи, включающие кадры аборигенов, и перемаркировать секции биологических образцов. Нам также понадобится группа, которая тщательно прочешет участок дна вокруг станции, чтобы убедиться: ничто из нашего оборудования или бытовых отходов не осталось снаружи.

– Но зачем эти прятки? – спросила Алисия. – Мы не сделали ничего плохого. Все, что мы здесь делали, разрешено договором, разве нет?

– Разумеется, доктор Неогри. Однако сейчас все дело в пиаре. Если шолены подадут на нас жалобу и в качестве доказательств предъявят хранившиеся на станции образцы тканей ильматариан или их артефакты, это повлияет на общественное мнение на Земле. Боюсь, отсутствия вины недостаточно, мы должны предотвратить любую возможность быть превратно понятыми.

На Роба по-прежнему никто не смотрел. Он откашлялся и поднял руку:

– Доктор Сен, шоленам нужно, чтобы кто-то все им тут показал?

– Да, в любом случае потребуется сопровождающий. Я собирался выступить в этом качестве сам, но, если ты хочешь что-то предложить, думаю, мы все с удовольствием выслушаем.

– Раз уж они все равно будут допрашивать меня об Анри, почему мне не побыть экскурсоводом?

– Очень здравое предложение, и я рад передать тебе этот участок работы. Начать необходимо как можно скорее! У нас всего два дня.

* * *

База землян на поверхности Ильматар находилась на дне длинной расщелины во льду, которую земляне называли Линией Шеклтона. Посадочное поле и маяк располагались на ее краю прямо над базой; чтобы спуститься, шоленам пришлось загерметизировать скафандры и воспользоваться открытой платформой на склоне утеса, приводимой в движение механизмом, имевшим, на взгляд Тижос, весьма ненадежный вид. Радио в их скафандрах было настроено на другую волну, чем у встречавшего их землянина, так что весь спуск они провели в молчании.

Сама база представляла собой приземистый, покрытый пеноматериалом цилиндр размером не больше посадочного модуля, стоявший на расчищенном клочке льда. По соседству теснились силовая установка, мачта антенны, какое-то оборудование для выработки ракетного топлива изо льда и зияло отверстие шахты, ведущей сквозь ледяную толщу к скрытому внизу океану. В некотором отдалении располагалась плазменная печь для утилизации отходов, на километры вокруг которой белизну пятнал уродливый слой черной сажи. Территорию базы окружали залежи мусора из строительного оборудования и лома.

Еще один человек в скафандре встретил их у шлюза и сделал несколько приветственных жестов, прежде чем все прошли внутрь. Судя по выдавленным на люке обозначениям, шлюз был рассчитан на четырех человек, так что два землянина и пара шоленов поместились едва-едва.

Внутри базы было тесно, жарко и плохо пахло. Экипаж состоял из трех мужских особей и одной женской, все одеты в очень грязные утеплители для скафандров. Самец с безволосой головой сделал шаг вперед и вытянул руку в жесте приветствия:

– Добро пожаловать на Шеклтон! Я Клаудио Каставерде, заведующий базой. Мы приготовили для вас комнату, если хотите отдохнуть.

– Очень мило с вашей стороны, но мы отдохнули в модуле, – сказал Гишора. Он говорил на самом распространенном языке Земли намного свободнее, чем умела Тижос. – Мы должны спуститься на основную станцию как можно скорее.