Ассимиляция - Джефф Вандермеер

Смотритель маяка отступил на шаг, взмахнул топором – Генри прикрыл голову, чтобы защититься – и что есть силы вогнал лезвие в деревянный пол прямо у самых ног мужчины. Удар был такой силы, что руки завибрировали и одно запястье заныло.

– А ну вон отсюда! Все! Живо!

Убирайтесь из маяка. Пошли вон из моей головы. В черной воде, под полуночным солнцем те плоды созреют и в темном молчании, что зовут золотом, лопнут, и все узрят гибельную непрочность земли.

И снова последовало долгое молчание, даже незнакомка выпрямилась и стала казаться выше, и смотрела серьезней, точно теперь обратила на него все свое внимание. От ее холодности и спокойствия у Саула мороз пошел по коже.

– Мы изучаем одно уникальное явление, Саул, – сказал Генри после паузы. – Так что, может, ты простишь нам это наше нетерпение. Мы были вынуждены зайти немного дальше…

– Пошли отсюда ко всем чертям, – выкрикнул Саул и ценой неимоверных усилий выдернул топор из половицы. Занес высоко над головой – так как в замкнутом пространстве делать с ним больше было просто нечего. В этот момент он больше всего боялся, что они не уйдут, что он не сможет заставить их убраться ко всем чертям. А из головы все не выходили тысячи пылающих маяков.

Но никто ему больше не угрожал. Генри пожал плечами и бросил:

– Ну, как знаешь.

Саул был непреклонен, хоть и почувствовал вдруг страшную слабость, а молчание их казалось ему ловушкой.

– Все свои дела вы тут уже сделали. Еще раз увижу вас на маяке, вызову полицию. – Он произнес эти слова вполне серьезно, намереваясь выполнить угрозу, но тут же усомнился в том, сделает ли это.

– Но ведь утро обещает быть таким прекрасным, – заметила Сьюзен голосом, в котором сквозил острый, как бритвенное лезвие, сарказм.

Генри весь так и сжался, чтобы протиснуться мимо него на пути к выходу, словно боялся задеть его, словно смотритель был сделан из страшно хрупкого стекла. Прежде чем начать спускаться по ступенькам, незнакомка одарила его загадочной улыбкой, зубастой, как у акулы.

И вот они спустились вниз и исчезли из виду.

Через минуту Саул наклонился – включить прожекторы. Требовалось какое-то время, чтобы они нагрелись, а затем нужно было еще проверить, не изменил ли Генри вместе со своими сообщниками направление главных отражающих поверхностей внутри прожекторов. Ожидая этого, все еще держа в руке топор, он решил, что надо бы спуститься вниз и посмотреть, действительно ли эта странная троица удалилась.

Оказавшись внизу, он никого не увидел. Распахнул входную дверь, ожидая увидеть, как они идут по территории, примыкающей к маяку, или садятся в машину. Но даже включив свет над лужайкой, не увидел ни их, ни машины. Но ведь времени прошло совсем немного. Куда же они подевались? Может, мчались что есть духу и успели скрыться на пляже, затянутом туманной дымкой? Или бросились в лес, попрятались среди болот и деревьев, стали одним целым с тенями?

А потом с моря до него донесся тихий рокот мотора. Должно быть, там, не включая сигнального огня, проехала моторка. Единственным источником света, кроме луны и звезд, была еле различимая красная пульсирующая точка на острове – крошечная, с булавочную головку.

Но когда он вернулся к маяку, у двери его поджидала тень. Генри.

– Не волнуйтесь, здесь только я, – сказал Генри. – Остальные ушли.

Саул вздохнул, оперся о рукоятку топора.

– Ну почему вы все никак не уедете, Генри? Долго еще будете мне обузой? – Он испытывал облегчение, что женщин видно не было.

– Обузой? Да я для вас просто подарок, Саул. Потому что я понимаю. Знаю, что происходит.

– Я ведь уже говорил. Не знаю и знать не хочу, о чем вы талдычите.

– Саул, это я продырявил прожектор, пока Сьюзен не было. Я один.

Саул едва сдержал смех.

– И что, из-за этого я должен вас слушать? Потому что вы обошлись с маяком, как вандал?