Застольные беседы - Плутарх

Многим вино придает больше смелости и решимости, которые чужды неприятной дерзости, располагает к самоуверенности и сообщает убедительность. [e] Так, Эсхил, по преданию, писал свои трагедии, {149} вдохновляясь вином. Горгий назвал одну из них, {150} "Семеро против Фив", исполненной Ареса, но это неверно: все они исполнены Диониса. Платон говорит, {151} что вино имеет свойство разогревать душу и вместе с ней тело. Оно расширяет поры, {152} по которым проникают в нас все образы, и вместе с тем помогает находить слова для их выражения. Ведь у многих творческая природа в трезвом состоянии бездеятельна, как бы застыла, а за вином они вдохновляются, уподобляясь ладану, {153} который, разогревшись, источает аромат. Вино прогоняет робость, которая как ничто другое связывает на совещании, почитает многие другие душевные препятствия, противодействующие благородному честолюбию. Порождая свободоречие, [f] ведущее к нахождению истины, вино вместе с тем разоблачает всякое злонравие, позволяет обнаружить всякую сокрытую в душе того или иного порочность, а без этого не помогут ни опытность, ни проницательность. [716] Но многие, следуя первому побуждению, достигают большего успеха, чем те, кто хитрит, скрывая свои помыслы. Итак, не следует бояться того, что вино возбуждает страсти: дурные страсти оно возбудит только у дурных людей, суждение которых никогда не бывает трезвым. Феофраст называл цирюльни {154} трезвенными симпосиями - так много в них всегда разговоров; мрачным трезвенным опьянением можно назвать состояние, в котором пребывают грубые души, смущаемые гневом, зложелательством, сварливостью и другими низменными страстями. Вино скорее притупляет, чем обостряет эти страсти и делает этих людей не глупцами, а простыми и бесхитростными, не пренебрегающими полезным, а способными [b] предпочесть должное. Те, кто хитрость принимает за ум, а мелочность за благоразумие, считают, конечно, признаком глупости высказать за вином свое мнение открыто и беспристрастно. Но древние судили иначе: бога Диониса они наименовалп Освободителем ('Ελευθερεύς) и Разрешителем (Λύσιος), {155} уделяли ему большое место в мантике {156} не за "вакхическое и исступленное" его качество, как выразился Еврипид, {157} а за [то, что он, изымая и отрешая от нашей души все рабское, боязливое и недоверчивое, дает нам общаться друг с другом в правдивости и свободоречии".

{149 ...Эсхил, по преданию, писал свои трагедии... — Ср. выше I 622 Е. О том же сообщает Афиней (Ath. I 22 А, X 428).}

{150 Горгий назвал одну из них... — Vorsokr. 82 В 24... .исполнены Диониса... — Двусмысленное замечание, так как Дионис одновременно бог вина и бог трагедии.}

{151 Платон говорит... — Тимей, 60 А.}

{152 Оно расширяет поры... — См. выше, примеч. 20.}

{153 ...уподобляясь ладану... — Ср. выше, 622 Е.}

{154 феофраст называл цирюльни... — Thphr., fr. 76 Wimmer, цитируется также: V 679 А.}

{155 ...бога Диониса они наименовали Освободителем и Разрешителем... — Ср. выше, 613 В; Рим. воп. 288 F.}

{156 ...уделяли ему большое место в мантике... — Евриппд называет этого бога «пророком» (μάντις) и приписывает вакхическому исступлению прорицающую способность (Вакханки, 297—300). В древности самым знаменитым был оракул Диониса во Фракии, но и в Дельфах было прорицалище этого бога (Геродот, VII 111, Плутарх, Красе, 8, и др.).}

{157 ...как выразился Еврипид... — Вакханки, 298.}

КНИГА ВОСЬМАЯ

* * *